– Знаю. Бизнесмен. Крутой достаточно. Но еще знаю точно, что его я не возил никуда никогда. – Он пьяно хихикнул.

Посмотрел на опустевший стакан в своей руке. Налить еще или нет? Не налить при затянувшемся разговоре с Мариной значило позволить боли вернуться. Наливать тоже опасно. Велика вероятность снова надраться и не выехать вечером домой.

Макс со вздохом поставил пустой стакан на прикроватную тумбочку. Закинул ноги на кровать. Лег на подушки и прикрыл глаза.

– Ты не возил его. Но ты возил ее.

– Анну? Логинову? Хм-м… Не помню я. Не помню никакой светской дамы. Всякие попадались. Но бывшей жены Логинова… Нет, не помню.

– Да не светская она дама давно. Спившаяся девка. Достаточно молодая. Еще даже привлекательная, – с сожалением проговорила Марина и, спохватившись, добавил: – Была.

– И ее убили?

– Да. Минувшей ночью. Убили на улице.

– Марин, но согласись, что пьющий человек принадлежит к группе риска.

Макс покосился на пустой стакан из-под виски, мимолетом задался вопросом: себя он может или нет причислить к пьющим людям? Ответа от себя для себя не дождался, потому что принялся развивать свою мысль.

– Они мотаются по улицам в поисках алкоголя. Могла Анна эта на кого-то нарваться. С кем-то повздорить. Сто грамм не поделить.

– Все верно, Макс. Но дело в том, что Анна в ту ночь была трезвой. И шла на встречу. И она третья.

– Что третья?

Его веки слипались, он погружался в сон. Маринкин голос звучал как сквозь вату.

– Она – третий пассажир твоего южного рейса, который мертв.

– Какого рейса?

– Господи! Ты спишь, что ли? Помнишь, ты в Краснодарский край возил людей?

– Ну.

– Потом оттуда набирал? Говорил еще, что несколько раз пассажиры менялись. Один человек ехал от места до места. А остальные менялись.

– Ну!

Он что-то такое начал припоминать. Был рейс. Был мужик, просидевший сзади за ним всю дорогу. Остальные менялись, в самом деле. Пару раз менялись. И девушка была, которая горько плакала. Неряшливая такая, со спутанными волосами. Но от нее неожиданно ничем гадким не пахло. Она очень долго плакала. До самого города. Он попытался завязать с ней разговор, попытался успокоить.

Бесполезно.

– Вспомнил я рейс и пассажиров. И что ты там болтаешь насчет того…

– Трое из них уже мертвы, Макс! – громко крикнула Марина.

И голос ее раскаленной иглой проткнул ему левое полушарие мозга.

– Трое!

– Откуда знаешь?

– Мне рассказал тот человек, который приходил с Анной к нам домой, который должен был жить у нас по отдыху по обмену. Ты помнишь его? Степан? Ты же его привез. Не тупи, Макс!

Он точно сегодня не выживет. Спиртное помогло лишь на минуту. Голова снова разболелась. К физической боли добавились душевные мучения. Что еще за дурацкая история? О чем Маринка болтает?

– Помню, – коротко буркнул он, стараясь дышать глубоко и ровно. – И что он говорит?

– Он говорит, что тебе может грозить опасность.

– Мне? С какой стати?

Он подскочил на кровати, и тут же голова его с глухим стуком опустилась на спинку. Макс громко застонал, боль оказалась невыносимой.

– Потому что ты, возможно, знаешь в лицо убийцу его брата, еще одного пассажира и девушки.

– Его брата? Его брата убили? В моей машине? – У него вдруг потемнело в глазах, хотя на улице было светло.

– Макс! – прикрикнула Марина. – Ты совсем, что ли? Он был пассажиром твоей машины, понимаешь? Пассажиром. Убили его потом. И совпадение ли это, нет, но начали убивать пассажиров того рейса.

– Совпадение! – выпалил он, хватаясь за мысль как за соломинку. – Конечно, совпадение! Я когда с юга прикатил, а? Больше месяца прошло. Чего ты мне тут, Марина? Знаешь, скольких людей я перевозил за это время? Конечно, это совпадение.

– Ну не знаю, Макс, – неуверенно отозвалась Марина после непродолжительной паузы. – Может, и совпадение. Только Степан так не считает. И собирается сообщить об этом в полицию.

– Ох, господи, это-то ему зачем? Никогда не имел дел с полицией? Хочет проявить себя законопослушным гражданином? Последствий не боится?

– А затем, Макс, что его подозревают в убийстве Анны Логиновой.

Глава 9

– Так, давайте сначала и по порядку.

Егор Вихров с сожалением глянул на пустую пепельницу. Он полгода не курил, бросил. Страшно был горд собой, победил зависимость. Но иногда, особенно в такие вот моменты, как теперь, ему дико хотелось сигареты. Хотелось закрыться от подозреваемого плотным облаком удушливого дыма. И наблюдать оттуда пристальным и непредвзятым взглядом.

Человек, сидевший перед ним в допросной, выглядел благополучным, приличным, не способным на что-то гадкое. Но Егор знавал многих с такими внешними данными, многих, которые потом его жутко разочаровывали. И в причастности подозревались, и причастность потом доказывалась. А с виду, да, интеллигентные люди. Открытые взгляды. Прекрасная грамотная речь. Готовы сотрудничать, и все такое. А потом…

Степан Сергеевич Нестеров играл на опережение. Он не стал дожидаться, пока за ним придут и задержат, он явился в полицию сам. И начал рассказывать такое! Роман не роман, сказка не сказка, сценарий не сценарий. Вихров просто диву давался, слушая историю, рассказанную Нестеровым.

– То есть вы считаете, что вашего брата убил некто, кто тоже ехал в машине тем рейсом? Правильно я вас понял?

– Мне так кажется, – осторожно поправил его Нестеров.

– А почему вам так кажется?

Егор снова покосился на чистую пепельницу. Нестеров не курил. Даже стрельнуть было не у кого. А он сейчас точно приложился бы губами к фильтру.

– Вот смотрите.

Степан Сергеевич положил на стол руки. Сильные руки. С хорошо развитыми пальцами, с гладкими розовыми ногтями, свидетельствующими о его прекрасном здоровье.

– Петр воспользовался услугами райдшеринга полтора месяца назад. Ехал не от места до места, а промежуточно.

– То есть не мог знать пассажиров, которые выехали из пункта «А»? И которые потом доехали до конечного пункта «Б»? Так?

– Возможно. Но не факт. Он мог узнать кого-то, кто к ним подсел по дороге. Может, у них возник разговор, конфликт. Об этом надо спрашивать водителя. Он их вез.

– Спросим, не сомневайтесь, – кивнул Егор.

По информации, водитель сейчас должен был возвращаться из Питера.

– Кто-то стал свидетелем этого конфликта. И его убили тоже, как моего брата.

– Кто свидетель?