Рядом застонал Максим. Елизаров встряхнул его:

– Ты сказал, что видел кого-то… Кого?

Парень что-то пробурчал, но неразборчиво.

– Что? Я тебя не слышу!

Рядом появилась Катя, присела рядом с Максимом и – о, ужас! – обняла парня.

И это при всех!

Чиновник тут же отстранил дочь от сына Губы, прошипев в ухо:

– Ты что творишь? Знаешь, что потом будет… какие разговоры, а потом?.. – Сергей Андреевич хотел добавить, что его лишат партбилета, которым так любил хвалиться. Потом понял, что аргумент слабоват.

– Ему плохо, папа! – На глазах дочери застыли слезы.

Елизаров еще раз оглядел автобус – все смотрели на них. Абсолютно.

Молчали, но он-то, Елизаров, знал – пассажиры все видели. Все знают. А потом доложат кому надо. И тогда полетит он, как фанера над Парижем, из горисполкома. И вся их налаженная жизнь – коту под хвост! А у него только недавно сын родился – им, Елизаровым, нельзя выметаться из казенной квартиры, никак нельзя!

«Какая квартира? О чем ты? У тебя ее уже нет! – твердило подсознание. – Ты разве еще не понял, что город все, отжил свое?!»

– Пап! – Катя попыталась снова приблизиться к Максиму, но отец ее не пустил – усадил рядом с ворчащим мужичком на заднее сиденье. А сам присел к пареньку:

– Ну, все, давай, поднимайся… Расскажи-ка мне, кто там, на улице?

– Может, помощь пришла?! – спросила знакомая продавщица.

– Помощь?! – Сергей Андреевич вгляделся в окно. Никого не видно. – Если бы это была помощь, то нам бы уже помогли.

«Очевидная же вещь – неужели сами не понимают?!»

– Кто? Там? Был? – переспросил Елизаров уже настойчивее.

Парень поднял взгляд – глаза полны слез. А еще – ужаса. Будто умер член семьи.

Максим замотал головой.

– Еще недавно ты был смелее – дерзил и все такое, – Сергей Андреевич не унимался. – А сейчас что, куда все делось? Объясняй уже, что происходит! Я представитель власти здесь, горисполкома. И я уполномочен…

– Умереть… – закончил за него парень. – Мы все здесь умрем. Все!

Максим закрыл лицо руками, забился под сиденье, словно собачонка. Елизарову пришлось выковыривать его оттуда.

Одновременно с этим чиновник шикнул на загалдевшую тетку – у той в руках была белая собачонка, болонка, хотя строго-настрого объявили, что животных с собой брать нельзя. Собака зарычала в ответ, защищая хозяйку.

– Тише, Матильда, тише! – успокаивала ее женщина. – Этот плохой дядя тебя не тронет…

«Ну, вот. Дожили. Он уже стал “плохим дядей”. С чего вдруг? Из-за того, что пытался им помочь? Вывезти из города, да?»

Внезапно на Елизарова нахлынула злость. Он громко шикнул на собаку – та взвизгнула, вырвалась из рук женщины и побежала к дверям. Залаяла.

Двери зашипели и открылись.

– Зачем? Зачем вы ее выпустили?! Матильдочка, вернись! – закричала тетка, ломанувшись за псиной. – Матильда-а!

Елизаров посмотрел на водителя – тот застыл с новой сигаретой в зубах. Скорее всего, собаку выпустил на автомате; та выскочила на улицу и скрылась в тумане.

Тетка – за ней.

– Мати-и-и… – И ее голос тут же утонул в белом облаке.

Как в воду канула.

– Да чтоб тебя… – Чиновник бросился к водителю. – Закрывай дверь. Закрой ее!

Тот дернулся, будто приходя в себя. В глазах появилось осмысленное выражение. Нажал на кнопку.

– Хорошо-хорошо, конечно! – затараторил он.

Елизаров снова поднял руки, как бы призывая всех пассажиров – а больше самого себя – успокоиться.

Выдохнул.

Надо брать себя в руки. Мало того, что попали не пойми куда, за окном бродит не пойми кто, так еще и тетка с собакой исчезли.

Выдохнул еще раз.

«Сейчас открою глаза – и кошмар кончится! – подумал он. – Проснусь в постели. И скажу: вот же дурной сон приснился. И пойду на работу. Все как обычно. Все. Как. Обычно».

– Сергей Андреевич, там это… – потянул его за пиджак тот самый мужичок, что выглядел как профессор.

– Что еще?.. – Елизаров повернулся и обомлел – в задней части салона не было не только Максима, но и Кати. Похоже, оба выскочили, когда открылись двери.

«Что же это?! За что это все?!»

Елизаров заорал на водителя так, что тот чуть не подпрыгнул на месте:

– ОТКРЫВАЙ!

– Вы же сами сказали закрыть…

– ОТКРЫВАЙ, МАТЬ ТВОЮ! Сейчас же!!!

Водитель ударил по клавишам.

Сергей Андреевич выпрыгнул в «молоко» тумана. Где искать дочь – он не представлял.

* * *

Чернобыльская зона отчуждения,

окрестности села Новошепеличи,

наши дни

Позади та самая незнакомка, что грохнула Грача. Даже в пуховике она выглядела ослепительно: рыжие волосы, струящиеся кудрями, да еще и зеленые глаза – опасное сочетание. Мороз добавил румянца на щечки – ведьмочка, да в самом соку!

– Ты как нас нашла? – спросил я.

– Может, сначала чаю? – Девушка показала на кружку.

– Может, сначала расскажешь, как тут очутилась? Преследовала нас?

– Что же вы все такие негостеприимные?..

– Все – это кто? Грач тебе не наливал?

Девушка хмыкнула. Прошла в палатку и разложила складной стул, стоявший в углу. Села. Потянулась к чайнику.

– Не-е, это моя епархия, – сказал я.

Нашел кружку, сам налил чаю, подал даме.

– М-м-м, мятный… – улыбнулась та.

– Так откуда ты здесь взялась?

– Откуда-откуда… Просто шла по вашему следу. Не знаю, кто вас учил маскировке, но все эти банальные запутывания могут сбить с толку разве что «красных» балбесов. Нормальных спецов они не остановят.

– А ты типа нормальный спец, да? – спросил я.

Пух молчал, даже чай перестал пить. Пока никто не видит, вытер уголки глаз рукавом.

– Не жалуюсь, – ответила девушка, закинув ногу на ногу.

И хотя рыжая была в армейских штанах, мой взгляд все равно невольно скользнул по ногам. Мысленно представил девушку без одежды – интересно, каково раздеть ее прямо здесь? Если бы вот Пуха еще тут не было – эх-х!

«Бр-р! Только этого еще не хватало – западать на убийцу», – подумал я.

Встряхнул головой, прогоняя наваждение.

– И что тебе, такому типа классному спецу, от нас надобно? – спросил я. – Убивать ты нас вроде не собираешься. Даже вон пистолет не достала.