Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Не говори глупостей. – Отец выключил телевизор и встал с дивана. – Я иду спать. Тебе советую сделать то же самое. На тебе лица нет от усталости.
Дайнека обернулась и поглядела на свое отражение в зеркале.
Лицо было на месте.
– Людмила, вставай…
Не открывая глаз, она села в кровати.
– Ну, что еще…
– Одевайся, тебе придется поехать со мной. Дайнека открыла глаза и увидела перед собой отца.
– Говоришь, как американский полицейский. – Она спросонья перекривляла его: – Одевайтесь! Вам придется проехать с нами в участок!
– Вот именно, – сказал Вячеслав Алексеевич. – Мы едем в участок.
– Но мы же договорились…
– У нас мало времени. – Вячеслав Алексеевич пальцем постучал по часам. – Одевайся!
– Ничего не понимаю. – Дайнека опустила ноги с кровати и пошарила ими по полу в поисках шлепанцев.
– Я позвонил Кротову, он настоял, чтобы ты тоже приехала.
– Зачем?.. – Она встала с постели и зашаркала к стулу, на котором валялись вчерашние джинсы.
– Только не их!
– Ну, что еще?! – не выдержала Дайнека и окончательно проснулась. – Что снова не так? – В этот момент она отчетливо поняла, что отвыкла от того, чтобы ею помыкали. Беззаветно любя отца, Дайнека не представляла, как жила бы с ним под одной крышей. – Классический конфликт отцов и детей, – проговорила она и подошла к гардеробу: – Светлое в горошек до середины колена?
– И туфельки. Те, что купила, – сказал отец перед тем, как выйти из комнаты.
Через пять минут Дайнека появилась в прихожей. Оглядев ее, Вячеслав Алексеевич улыбнулся:
– Наконец-то выглядишь не как пятнадцатилетний пацан.
– А как двадцатичетырехлетняя лошадь. – Дайнека с неодобрением оглядела себя в зеркале. – Ты знаешь, что горошки полнят?
– А каблуки уродуют ноги, – заметил он. – Но в них ты выглядишь хорошенькой девушкой.
– А что делать с Тишоткой? – Она перевела взгляд на пса, который собрался с ними на выход.
– Мы уже погуляли, – сказал Вячеслав Алексеевич.
Тишотка вздохнул и, понурившись, вернулся в гостиную, а Вячеслав Алексеевич и Дайнека вышли за дверь.
Постучавшись, Вячеслав Алексеевич открыл дверь:
– Разрешите?
– Входите! – Следователь вгляделся в него и уточнил: – Дайнека?
– Вячеслав Алексеевич Дайнека, – подтвердил он и пропустил в кабинет дочь. Потом зашел сам.
– Вы садитесь, – сказал Кротов и положил на стол бланк протокола. – А Людмила Вячеславовна пусть подождет за дверью.
Дайнека вышла. Проводив ее взглядом, Вячеслав Алексеевич недовольно спросил:
– Не понимаю, зачем нужно было тащить сюда мою дочь?
– Объясню несколько позже. А пока мы с вами побеседуем.
Вячеслав Алексеевич выложил на стол свой телефон и приготовился отвечать на вопросы. Несколько минут Кротов посвятил тому, чтобы занести в протокол его персональные данные.
Первый вопрос следователя был таким:
– Вы знакомы с Глебом Вениаминовичем Велембовским?
– В первый раз о таком слышу, – ответил Вячеслав Алексеевич.
– Тогда зачем вы искали его?
– Когда?
– Два дня назад.
– Кажется, я понял, о ком идет речь. Только зачем же сбивать меня с толку? Так бы и сказали: речь идет о погибшем старике. Я узнал о его существовании от своей дочери. Она купила у него старинную монету.
– Тогда объясните, зачем вы хотели его найти?
– Чтобы выяснить происхождение раритета. Я бы не хотел, чтобы моя дочь попала в плохую историю.
– А это именно так, – подтвердил следователь.
– Мне известно, что случилось в заброшенном доме. Можете не рассказывать.
– И не собирался.
– Тогда задавайте ваши вопросы. Что там еще?
– А вы не подгоняйте меня. – Кротов сердито засопел. – Что и когда спрашивать, здесь решаю я. Вы – только отвечаете.
– Да ради бога!
– Два дня назад вы приехали на заправку…
– Со мной была дочь. Она рассказала, как выглядит старик, продавший монету.
– И вы начали расспрашивать служащих автозаправки?
– Начал расспрашивать, – подтвердил Вячеслав Алексеевич. – Но ни один из них не видел того старика.
– И как вы думаете, почему?
– Наверное, потому, что они его не встречали. Или в тот день работала другая смена. Впрочем, на этот счет я не задумывался. Вам удалось что-нибудь о нем разузнать?
– Да практически все… – сказал следователь и выдержал эффектную паузу. – Обычный бомж. За два года после смерти жены пропил все, что было, включая квартиру.
– Родные остались?
– Нет, никого.
– Может быть, нужны деньги на похороны? Кротов досадливо отмахнулся:
– Похоронят за государственный счет.
– Ответьте мне на вопрос. – Вячеслав Алексеевич придвинулся ближе. – Только честно.
– Вы поражаете своей бесцеремонностью, – хмыкнул следователь.
– Просто я хочу понять: к чему вы ведете?
– Мое дело – искать убийцу.
– Надеюсь, вы не подозреваете в убийстве старика меня или мою дочь?
– Подозреваю.
– Да ну вас, ей-богу…
– А как вы хотите? Ваша дочь бежит за стариком, потом их находит сторож. Старик мертв, а ваша дочь – жива. Было бы наоборот, она была бы вне подозрений.
– Типун вам на язык! А что у вас есть против меня?
– Ваш мотив прост: узнали, что дочь вляпалась, и стали ей помогать. Откуда мне знать, что вас не было в ту ночь в заброшенном доме?
– Считаете меня идиотом?
– Отнюдь. Мы слишком мало знакомы. – Кротов прервался и что-то записал в протокол. – Ваша дочь сказала про монету, которую якобы ей продал старик. Это так?
– Абсолютная правда. Монета проходит экспертизу. Первичные данные исследований указывают на то, что ей больше двух тысяч лет.
– Вы это серьезно?
– Можете справиться. Этим занимается сотрудник Исторического музея, доктор наук Алехин Петр Яковлевич. Он утверждает, что монета бесценна.
– Это общая фраза.
– Она имеет реальную, баснословную цену.
Кротов помолчал и пристально посмотрел в глаза Вячеславу Алексеевичу:
– Тогда дело об убийстве Велембовского приобретает другую окраску.