Но всё это, нужно было ещё как-то пережить и перетерпеть, а каждый такой наплыв, оставлял по себе глубокий, болезненный след в моей душе.

Ничего уже не вернуть и не исправить…

Жизнь не перепишешь заново, не изменишь людей, которые могут стать тебе дорогими. Никогда ничего не бывает легко…

А на моём пути, столько всего было…каждый раз, новые испытания, столько событий и мне казалось, что вот-вот, и больше не выдержу.

Но потом, силы прибавлялись сами, мне помогал Амир, и я грела себя мыслями, что бывает и хуже.

У меня ужасный ритм жизни, я знала об этом, но сдаться не имела права. Теперь уже не имела…

В эту ночь, я уснула далеко за полночь, а проснулась в шесть утра, когда Амир разбудил своим плачем. И как только я подвелась на ноги, взялась успокаивать сына, пытаясь сообразить, где смесь и бутылочка, мне сразу принесли водичку, нужной температуры.

Это меня немного обескуражило, поскольку я не стучала в дверь, не звала на помощь. А после, когда я покормила Амира, переодела его и положила досыпать дальше, пришла к выводам что в комнате были скрытые камеры.

Не смотря на то, что я не выспалась, а кровать так и манила своим теплом и мягкостью, это открытие не позволило мне больше уснуть.

Я отыскала в гардеробе самую удобную одежду, чем оказалось коротенькое платье белого цвета, и надела его на себя, скрываясь под полотенцем в ванной. Мысль, что за мной могли подглядывать, меня беспокоила, смущала и злила одновременно. А ещё содержимое гардероба…

Вчера, когда я рассматривала наличие вещей, не обращала особого внимание на всю одежду, и её фасон, а сегодня поняла, что кроме красивых платьев, юбок, топов, боди и разных откровенных комбинаций белья, ничего больше не было. Это напомнило мне прошлое, когда я была заложницей Асада, а имеющийся набор вещей — его явное предпочтение и вкус.

Но самое главное, что понимание этого, не возобновляло во мне былой страх, а вновь давало некую надежду, возрождая мой интерес к персоне мужчины, с новой силой.

И что я делаю дальше?

Как только одеваюсь, (что у меня, получается, сделать без нижнего белья, поскольку боялась скрытых камер), я быстренько направляюсь к двери, чтобы убедится в своей свободе.

Дергаю за ручку и не сдерживаю радостной улыбки, когда понимаю, что дверь поддаётся, а за ней больше нет охранника. Вообще никого! Только красивый, хорошо освещаемый, длинный коридор, с множеством разных предметов декора, картин и прочего.

Я рассматриваю всё это, застыв в проёме, постоянно возвращаясь взглядом к двери напротив.

Два шага, один стук и вновь поговорить, но только по-другому! Настоять на своём, и заставить мужчину показать своё лицо, чтобы убедится раз и навсегда! Не мучить себя догадками, этими глупыми, небольшими знаками, которые я вижу во всём. Если это не он, значит, так тому и быть. Принять. Отпустить Асада. В другом случае…я просто буду знать.

Я бросаю быстрый взгляд на кровать, где только что уснул Амир. По моим расчётам, он будет спать не меньше двух часов. Время поговорить было. Предлог тоже. У меня заканчивалась смесь…

И…я решаюсь.

Оставляю дверь в свою комнату открытой, чтобы в случае если Амир проснётся, услышать его плач, а потом приближаюсь к двери мужчины и несколько раз стучу.

Секунда, вторая, третья… и ничего не происходит.

Прижимаюсь ухом к двери, прислушиваюсь. Тишина.

Я вновь стучу, громче. Жду минуту, а потом прикасаюсь к ручке двери и прокручиваю её. Дверь поддаётся, открывается, а моё сердце ускоряет ритм.

Чёрт!

Так страшно. Словно я делаю что-то неправильное, противозаконное…

Но это чувство пропадает именно в тот момент, когда я открываю дверь и заглядываю внутрь.

То, что я там вижу, возрождает в моей груди нечто необычное…Это как прыжок в высоту, а потом обратно… Это как поток ледяного воздуха, от которого стынет кровь в венах… Это как жар под кожей… И всё вместе взятое…

Я просто не ожидала…

Милена

Я просто не ожидала…

Куда не посмотри…моё лицо!

Я медленно прохожу внутрь, задерживая дыхание, и шокировано оглядываюсь по сторонам.

Это не комната, а какой-то алтарь для преклонения…

По-другому не скажешь.

Четыре стены и все обвешаны большими фотографиями, портретами с моим обликом.

Их десятки! Цветные. Чёрно-белые…

На одних я сплю, свернувшись клубочком: на спине, на животе, на плече Асада, или лицом к лицу с ним. На других, я смотрю в окно, вдаль, грустно или мечтательно. А на остальных, другие моменты…крупным планом, такие разные, но при этом, имели общую черту. Все они, были сделаны в доме Асада, год назад, когда я была в его заключении…

Я рассматриваю каждый снимок или портрет, не больше секунды, скольжу по ним взглядом, кручусь вокруг своей оси как сумасшедшая, не в силах выйти из охватившего меня ступора. А потом слышится скрип двери, и я застываю, очнувшись от одного наваждения и погружаясь во второе.

Такое чувство, будто мне дали хорошую пощечину, и я пришла в себя, но ровно на три секунды, пока не встретилась взглядом со знакомыми глазами.

— Асад?!! — вырывается писк, а слёзы хлынут по щекам жгучим потоком, застилая глаза пеленой. Но я не моргаю, чтобы не потерять ведение, не упустить…

А он стоит себе в проёме, такой как когда-то, красивый, сильный, мрачный. Чёрные волосы мокрые, блестят от влаги, на поясе небольшой лоскуток полотенца, которое он придерживает одной рукой, а тело покрыто крупными бисеринками воды.

Я разглядываю его несколько секунд, замечаю, как часто вздымается его грудь, как крепко сжаты его руки в кулаки, как потемнели от злости глаза.

Он застыл, а я с трудом держу себя в руках, чтобы не потерять сознание. Знаю, что если упустить его из вида, он просто уйдёт, и больше у меня не будет такой возможности…увидеть его.

— Теперь я такой же, как и внутри?! — вдруг рычит.

И этот рык, приводит меня в себя, позволяет мгновенно осознать, что он не ведение, что он рядом, воплоти и крови! Что он специально меня вчера обманывал, чтобы скрыть…Что?

Пересекаю расстояние между нами и бросаю быстрый взгляд на розовый, ещё свежий шрам от ожогов, который сплошной полосой покрывал всю его левую руку, от пальцев и выше, по плечу, шее, а заканчивался на левой скуле, рваным, небольшим рубцом. И этот рубец, был совсем незаметный под его щетиной, густой и чёрной бороды. А сам шрам, казался не таким ужасным и страшным, поскольку размещался только поверхностно…или, мне просто было это не важно…

Я перевожу свой взгляд на его лицо. Смотрю снизу вверх, в пылающие от злости глаза и во мне тоже вспыхивает ярость.