Они вместе провели антракт, и мужчина угостил их шампанским,чтобы отпраздновать первый концерт Ли.

Она вскоре обнаружила, что у Логана был свой метод общения счванными, спесивыми, высокомерными людьми. Он умел расположить их к себе двумясловами, превращая в своих друзей и почитателей. Мать Логана часто говаривала,что «хорошего воспитания ничем не заменишь», а у Логана этого было в избытке:врожденного безупречного чувства такта и хорошего воспитания.

На второе свидание Логан предложил Ли самой выбрать, кудаотправиться. Она решила пойти в малоизвестный вне-бродвейский театр, ставившийпьесу нового молодого драматурга Джейсона Соломона. Весь третий акт Логанблагополучно продремал. Ли, как студентка театрального факультета Нью-Йоркскогоуниверситета, сумела достать пропуск за кулисы.

— Что вы думаете о пьесе? — живо спросил Соломон, когда Липредставилась сама и представила Логана.

— Изумительно! — выпалила Ли отчасти из вежливости, отчастииз всеобъемлющей любви ко всему, имеющему отношение к театру. По правде жеговоря, она считала, что если текст превосходен, то игра актеров всего лишьсносная, а освещение и режиссура вообще никуда не годятся.

Довольный Джейсон обратился к Логану, явно напрашиваясь нановые комплименты:

— А как вам понравилось?

— Я не слишком разбираюсь в театре. Это Ли у нас эксперт.Она лучшая студентка театрального факультета в здешнем университете. Будь здесьсегодня моя мать, вы могли бы спросить ее мнение, оно наверняка оказалось быкуда более определенным.

Мгновенно оскорбившись столь откровенным отсутствиемэнтузиазма, Джейсон вздернул подбородок и пренебрежительно оглядел Логана:

— И вы считаете, что мнение вашей матушки имеет какое-тозначение, потому что она… кто? Известный драматург? Театральный критик?

— Нет, но среди ее друзей есть немало влиятельныхпокровителей искусства.

Ли в то время не знала, что Логан хитро поманил Джейсонавесьма тонким намеком на некую возможность получить спонсора. На глазах у Лидраматург хоть и не смягчился окончательно, но вроде бы стал слегка заискивать:

— Приведите свою мать на спектакль. Дайте мне знать, когдапридете, и я постараюсь посадить вас в первом ряду.

— Интересно, понравится твоей матери его пьеса? — озадаченноспросила Ли, когда они ушли. Логан, ухмыляясь, обнял ее за плечи. Ли потомдолго помнила его первое ласковое прикосновение.

— Думаю, матушка переступила бы порог театра только в томслучае, если бы Нью-Йорк был охвачен пожаром, а это здание оказалосьединственной надежной защитой.

— В таком случае почему ты дал понять Соломону, чтопригласишь ее?

— Потому что ты одаренная актриса, а он — драматург,которому позарез нужны хорошие актеры. Неплохо бы тебе заглянуть на следующейнеделе, если, разумеется, спектакль до той поры еще не закроется, и предложитьсвои услуги.

Польщенная похвалой и согретая прикосновением Ли тем неменее сочла нужным сказать правду:

— Но ведь на самом деле ты не знаешь, как я играю.

— Знаю. Твоя соседка по комнате назвала тебя одаренной. Малотого, утверждает, что ты — нечто вроде чуда природы и предмет зависти всегофакультета.

— Даже если все это и так, что на самом деле чистая лесть,Джейсон Соломон не возьмет меня. У меня нет диплома, и я еще не участвовала нив одном спектакле.

— Судя по виду этого заведения и качеству игры, — хмыкнулЛоган, — он просто не может позволить себе нанять профессиональных актеров. И ясказал «предложить свои услуги», то есть будешь работать бесплатно. А к томувремени, как получишь диплом, можешь с полным основанием заявить, что ужеиграла в театре.

Ах, если бы он знал, что все не так-то просто и, чтобы статьсвоей в актерской среде, нужно идти совершенно иным путем. Но Ли уже почтивлюбилась в Логана Мэннинга и потому не желала спорить ни на какие темы.

Стоило им оказаться на улице, как Логан остановил такси, ипока водитель старался лавировать в потоке машин, снова обнял Ли за плечи,притянул к себе и впервые поцеловал. Это был поразительный поцелуй, каким-тообразом выражавший то самое безоглядное увлечение, которое испытывала сама Ли,умелый поцелуй, поцелуй мастера, от которого не только бросило в жар изакружилась голова, но и появилось неловкое ощущение того, что Логан Мэннингкуда более опытен и искушен в жизни, чем сама Ли.

Он проводил ее до убогого многоквартирного дома наГрейт-Джонс-стрит, где Ли жила в однокомнатной квартирке на пятом этаже, удверей снова поцеловал, на этот раз с куда большим пылом. К тому времени какЛоган разжал руки, Ли была на седьмом небе и, разумеется, не представляла, каксможет сегодня заснуть. Она долго стояла у порога, прислушиваясь к егопостепенно затихавшим шагам, потом открыла дверь и, мечтательно улыбаясь,спустилась по тем же ступенькам, которые только что одолел Логан.

Он не повел ее поужинать после спектакля, но Ли удивиласьэтому обстоятельству гораздо позже, а сейчас ощущала только, что она безумносчастлива и ужасно голодна. Бакалейный магазин на углу был всего в несколькихшагах и работал круглые сутки, поэтому Ли отправилась туда.

«Анжелиниз маркет» был невероятно узким и длинным, соскрипящими, крытыми линолеумом полами, ужасным освещением и неистребимымзапахом кошерных пикулей и солонины, исходившим от прилавка с деликатесами,который занимал всю левую стену. Правая стена была от пола до потолка забитаполками с консервами, коробками и пакетами. Деревянные ящики со свежимифруктами, овощами и газировкой загромождали центр, оставляя только крохотныепроходы по обе стороны, позволявшие подобраться к холодильникам и морозилкам в самойглубине магазина. Несмотря на непрезентабельную внешность, итальянские блюда измяса и макарон были просто восхитительными, не говоря уже о маленьких домашнихзамороженных пиццах.

Ли взяла из морозилки последнюю пиццу с креветками и сунулав микроволновку, после чего подобралась к ящикам с фруктами, выискивая груши.

— Ты нашла свою пиццу с креветками? — окликнула миссисАнжелини из-за кассового аппарата, стоявшего на прилавке с деликатесами.

— Да, и уже разогреваю. Мне досталась последняя, — крикнулав ответ Ли, выбирая груши. — Как всегда. Должно быть, мне просто везет.

— Не совсем, — возразила миссис Анжелини. — Я делаю по однойпицце с креветками в день. Просто, кроме тебя, ее никто не спрашивает.

Ли, держа по груше в каждой руке, недоумевающе хлопнулаглазами:

— Правда? Это очень любезно с вашей стороны.