– Разумеется! – охотно подтвердил Горм. Гуннхильд при этом невольно бросила взгляд на Харальда и заметила, что он усмехнулся. – Я не больше тебя желаю, чтобы чести твоей внучке был нанесен урон. Мы справим свадьбу по всем правилам достойных людей. Клянусь асами, я желаю этого всем сердцем.

Асфрид, не отрываясь, смотрела на Горма, он на нее. Оба они знали, о чем сейчас должно быть помянуто. Такой свадьбы, о которой они говорили, не бывает без приданого.

– И что же ты хочешь получить в приданое за моей внучкой? – наконец произнесла Асфрид.

– Уж у кого, а у вашего рода не возникнет сложностей с таким простым делом! Вы ведь не бедняки какие-нибудь! Род Олава Старого владеет немалым богатством: у вас есть усадьба Слиасторп, есть еще несколько усадеб, как я слышал, в других местах вашего края, есть право собирать подати с Хейдабьора. Твоя внучка может принести мужу немалое приданое – землей, скотом, челядью, дорогой посудой, красивыми платьями, золотом и серебром. Думаю, вы не будете жалеть добра для такого случая. Ведь она, как жена моего старшего сына и первого наследника, станет со временем королевой Дании! Всей Дании! – подчеркнул Горм. – Ты сама понимаешь, как мудрая и сведущая женщина, до чего глупо скупиться в таком деле.

– Мой род никогда еще не попрекали скупостью, – обронила Асфрид. – И невесты из нашего рода всегда приносили мужьям достойное приданое – золотыми кольцами и серебряными браслетами, нарядными франкскими одеждами, скотом, рабами, железными котлами и позолоченными чашами. Для моей внучки было приготовлено немало такого добра, и все оно хранится в усадьбе Слиасторп.

– Я и не сомневался в этом! – обрадовался Горм. – Но, чтобы не мелочиться, не стоит вывозить все это оттуда. Думаю, будет лучше, если в приданое твоей внучки пойдет вся усадьба Слиасторп – с ее пашнями и пастбищами, пастухами и коровницами, скотом, припасами, утварью и прочим, что ты перечислила. Случай того стоит – будущая королева всей Дании не может выходить замуж, будто дочка простого бонда, что получает корову, пару подушек, тюфяк и два платья.

– Рассуждения твои справедливы. – Асфрид подавила вздох. – Но не запрашиваешь ли ты больше, чем можешь получить от меня? Хозяин Слиасторпа – мой сын Олав, я не вправе распоряжаться имуществом без его ведома.

И все находящиеся в женском покое прекрасно понимали, о чем идет речь: Горм хотел получить не одну усадьбу, а всю Южную Ютландию, чьи хозяева владели Слиасторпом.

– Законы позволяют взрослой женщине, тем более вдове, распоряжаться имуществом семьи, если в ней не осталось мужчин, особенно когда женщина такого высокого рода, как ты. Ведь ты не знаешь, где твой сын Олав? Ты даже не можешь утверждать, что он еще жив. Или у тебя есть от него какие-то вести?

– Какие вести я могу получить от сына, сидя в твоем доме? – Асфрид снова вздохнула. – Но мы ведь не имеем и вестей о его смерти. А пока она не доказана, мой сын остается хозяином Слиасторпа.

– Ты – его мать, твой муж умер, ты – старшая в роду, и это достаточное основание для тебя распоряжаться оставшимся без присмотра имуществом. К тому же… нам небезызвестно, что отец твоего покойного мужа, Олав Старый, завладел усадьбой Слиасторп благодаря военной силе, а закрепил права своего рода путем брака его сына Кнута с тобой. Ведь это твой отец, Одинкар-конунг, потомок Годфреда Грозного, владел Слиасторпом и Южной Ютландией, пока туда не явились шведские Инглинги. И благодаря твоему браку властители остальных датских земель признали их владетелями этой части страны. Что было хорошо для наших предков, то хорошо и для нас. Что случилось с тобой и было признано законным, то будет законным и для твоей внучки. Нам известно, что ты носишь титул Госпожа Кольца и хранишь кольцо клятв. Именно ты можешь передать это кольцо твоей внучке, а вовсе не твой сын Олав. Ты имеешь преимущественное право распоряжаться усадьбой Слиасторп и всеми прилегающими землями. И я надеюсь, ты распорядишься ими с присущей твоему роду и возрасту мудростью, во благо себе, своей внучке и всей Дании.

– Я – всего лишь старая женщина, Горм-конунг, – вздохнула Асфрид. – Я и моя внучка находимся в твоей воле. Ты можешь склонить меня к согласию на поступки, которых не одобрит мой сын. Но как мы склоним его признать наш уговор? Не лучше ли мне не давать обещаний, которые, возможно, не будут выполнены?

– Об этом не беспокойся! – заверил Горм. – Мой сын всегда сумеет отстоять имущество своей жены. Думается, мы с тобой одинаково хотим, чтобы свадьба была справлена по всем обычаям, чтобы внучка твоя и после оставалась Гуннхильд, дочерью Олава, и ее дети имели все права потомков законного брака. Мы даже можем включить в наш договор, что усадьба Слиасторп, случись ей умереть, сразу перейдет к ее детям.

Асфрид помолчала. Решалась судьба не только Гуннхильд, но и всего рода ютландских Инглингов. А ведь у них был еще один наследник – двоюродный брат Гуннхильд, Рагнвальд, сын Сигтрюгга, тоже внук Асфрид. Если старая королева согласится на предложение Горма, и сын ее, и внук останутся ни с чем. А не согласится – ее внучка станет такой же наложницей, как Хлода, и имени своего отца она носить больше не будет, будто безродная рабыня.

Гуннхильд очень хотелось закрыть лицо руками, чтобы по-детски спрятаться от этого выбора, но она сидела неподвижно, стараясь сохранять невозмутимость. О, если бы ей сейчас предстояло умереть, она, дочь и внучка конунгов, пошла бы на смерть с самым веселым видом. Но как веселиться, когда грозит бесчестье?

– Ты ведь, Горм-конунг, тоже хочешь, чтобы сделка наша была законной, – наконец ответила Асфрид. – Давай подождем до лета. Если летом не придет никаких вестей о моем сыне и внуке, то я признаю себя вправе распоряжаться Слиасторпом и мы заключим договор. Если же мы поспешим, то наше соглашение не будет иметь никакой цены.

– Ну что ж! – Горм подумал и кивнул. – До лета не так уж далеко. А нам все равно следует спросить согласие тинга.

На этом разговор о сватовстве закончился. Но еще очень долго Гуннхильд не могла думать ни о чем другом. Решалась судьба ее рода – и ее собственная. Но, хотя ей предстояло стать женой Кнута, перед глазами у нее почему-то стоял Харальд – его решительное лицо с прямыми чертами, его жесткая усмешка. Гуннхильд только сегодня заметила, что когда он улыбался, у него правая половина рта поднималась гораздо выше левой и на щеке появлялась продолговатая ямочка, видная под светлой бородой. При ней он редко улыбался… Она чувствовала, что этот человек не очень-то к ней расположен, не доверяет ей, относится враждебно, и это приводило ее почти в отчаяние. А врагам Харальда сына Горма, как она понимала, не позавидуешь. Но кроме тревоги мысли об этом вызывали в ее душе чувство жгучей обиды.

Но даже если бы Харальда вовсе не было на свете, положение Гуннхильд не стало бы легче. Если Горм и Олав не договорятся, ей грозит участь Хлоды – сделаться наложницей, взятой без приданого, согласия родни и свадебных даров. Но другой исход: настоящая свадьба, выкуп невесты, Слиасторп в приданое – вынудил бы ее ограбить собственный род, сделать отца и брата бесприютными бродягами! Морскими конунгами, чей дом – корабль, подданные – дружина, подати – то, что удастся раздобыть мечом в чужих краях. Королева Асфрид, как Госпожа Кольца, вправе передать внучке Кольцо Фрейи, а с ним и благословение богов. Справят свадьбу, Кнут с женой поедет к фьорду Сле, соберет тинг, объявит о произошедшем, и местные хозяева, не говоря уж о хёвдингах вика, принесут ему обеты мира и покорности. Лишь оговорив, как водится, что он не будет посягать на их права и позволит жить по своим обычаям. И даже если Олав и Рагнвальд вернутся после тинга, они уже будут здесь никто. Бывшие подданные не поддержат их, и им останется только одна страна – Широкосинее море.