– Твои слова мне непонятны, – нахмурился Тарзаг. – Что такое хобби?

– Любимое дело, – пояснила я. – То, чем хотелось бы заниматься, невзирая на то, вознаградятся ли твои усилия. У кого-то оно одно и на всю жизнь, а у других меняются… Как у моей мамы. Она постоянно увлекается чем-то новым. Загорается как спичка, да так, что с ней пылают и окружающие. То есть мы с бабулей. В итоге я много чего знаю, но всё поверхностно.

– Выходит, мы похожи, – подытожил Тарзаг. – У тебя тоже нет чёткого профиля.

– Да, – погладив снова плюхнувшегося передо мной Брыся, вздохнула я. – Видимо, так оно и есть, – и едва слышно прошептала: – Становится понятнее, почему в глазах Роктара я неумёха.

– Что? – оживился блондин.

– Осталась геометрия! – помахав учебником, громко возвестила я. – Точнее, магический факультатив по ритуалам. Поможешь к нему подготовиться?

– Не устала? – уточнил Тарзаг.

– Ничуточки, – зевнула я.

– Вижу, – хмыкнул он. – Хорошо, открывай тридцать пятую страницу.

Чертить мини-пентаграммы в тетради оказалось так увлекательно, что я не заметила, как совсем стемнело. Брысь, изображая голодный обморок, валялся у меня в ногах. Раскинув лапы в стороны, показывал мне, каким впалым стал его живот, и периодически подсматривал одним глазом, какой на меня это производит эффект.

– Ну, всё! – Тарзаг шумно захлопнул учебник. – У меня уже строчки канкан пляшут. От усталости легко ошибиться и случайно нарисовать себе пропуск в мир демонов!

– А разве между мирами перемещаются с помощью пентаграмм? – живо заинтересовалась я. – Но когда Роктар провёл меня в Элияр, он лишь щёлкнул пальцами.

– Потому что всё было готово, – пояснил блондин и, подавив зевок, продолжил: – Нанут приготовил пентаграммы, другой колдун – заклинание. Да и Санокон вложил немало своей силы. Это как с пропуском в библиотеку, только намного сложнее.

– То есть профессионалы построили мостик, чтобы мы смогли по нему пройти? – подытожила я. – Не знала, что это так сложно. Роктар постоянно грозится отправить меня к демонам. Получается, он обманывает?

– Преувеличивает. Да и я сейчас о пропуске пошутил. Перемещения между мирами – это высшая магия, Гелия. На это способны лишь верховные, да и то с помощью других магов. Колдун, в совершенстве владеющий геометрией ритуалов, должен вычертить идеальную схему. Ещё нужно соответствующее заклинание! И только если оба сработали хорошо, в дело вступает телепортация – перемещение в пространстве.

– Ого, – уважительно протянула я и встрепенулась: – А ведь ты в теории можешь заниматься этим один.

Он криво улыбнулся, не в силах спорить от навалившейся сонливости, а я вдруг задумалась.

– Но если всё настолько сложно, то как моя мама очутилась на отборе? Судя по тому, что ты рассказал, призвать её мог лишь сам Санокон, но будь это так, колдун не стал бы проводить отбор… В этом нет смысла. Странно.

Я полюбовалась похрапывающим в позе раздавленной лягушки Брысем. Надо бы расспросить маму. Завтра после уроков обязательно поговорю с ней. Что-то меня в этом тревожит, не могу понять что… Или же я очень устала, расстроена из-за Роктара, а ещё жутко голодна…

В животе громко заурчало, и Тарзаг вздрогнул:

– Ой, я, кажется, заснул! Приснилось, что на меня кто-то рычал.

– Это Брысь, – слегка покраснела я, а кот приподнялся и с укором посмотрел на меня. – Э… Спасибо, что помог. Увидимся завтра!

– Сегодня, – с удовольствием потянулся блондин и махнул на прощание рукой: – Не забудь пропуск, помощник библиотекаря!

– Ни за что, – пообещала я.

Сложив учебники в сумку, погладила серебристый кругляш и улыбнулась. Говорят, первый блин комом. Таким получился и мой дебют в академии. Но с завтрашнего дня всё изменится.

Роктар бесстыдно пользовался тем, что я толком ничего не знала об этом мире, но брюнет не учёл одного. Я очень быстро учусь.

Ну, братец, погоди!

Утром я вскочила ни свет ни заря. Судя по недовольной морде Брыся, который лишился большой удобной грелки, – моей ноги, – едва рассвело. Но сфинкс мгновенно забыл об утрате, компенсировав моральный ущерб перемещением своей лысой тушки на ещё тёплую подушку. Не обращая внимания на меня, мечущуюся, чтобы успеть сбежать из дома до того, как проснутся добрые родственнички, животное счастливо смежило веки, явно мысленно пожелав конкуренту не возвращаться до вечера.

Цапнув собранную ещё ночью сумку, я спустилась по лестнице и заскочила на кухню. Сонный и лохматый Фаган, почёсывая живот и зевая, пытался открыть глаза. Получалось у карлика это с тем же успехом, что и у Брыся.

– Есть бутер? – с надеждой уточнила я, а в животе громко заурчало.

– Совсем еды нет! – огорчённо отозвался он и обвёл взглядом уже восстановленную и вычищенную после вчерашнего побоища кухню. Указывая рукой на закрытые тарелки, добавил: – Разве что коржики, пирожки с мясом, рогалики с джемом, рулетики с ветчиной… Даже предложить тебе нечего.

– А уже и не надо, – жуя рогалик, с трудом проговорила я. Напихав в сумку несколько коржиков, улыбнулась: – До вечера продержусь.

– Всухомятку? – взревел карлик, но меня уже и след простыл.

Боясь, что громогласный крик Фагана кого-то разбудит, я выскользнула из замка.

Нет, я не сбежала. Просто не готова ещё к серьёзному разговору с мамой и Саноконом. Сначала мне нужно успокоиться и обдумать сложившуюся ситуацию, и лишь потом встретиться с ними.

Я ненавидела скандалы. Никогда не понимала, почему люди ругаются вместо того, чтобы прийти к решению, которое устроило бы всех. С детства я пыталась вести себя по-взрослому, рассудительно и обдуманно… Кто-то же в моей семье должен был себя так вести!

А мама…

Я закинула сумку на плечо и, рассматривая приближающееся здание академии, тяжело вздохнула. Понятно, почему она так поступила. Зная меня как облупленную, мама понимала, что, если даст мне выбор, я не соглашусь. Замуж за незнакомого, высокомерного и себялюбивого колдуна в другом мире?! Да я бы у виска пальцем покрутила. Встала бы в позу, и никакие уговоры и доводы меня бы не убедили.

Я и так знала, что услышала бы. Ах, он такой перспективный! И красивый. И талантливый… Конечно, ведь Роктар первый по успеваемости в академии. Судя по тому, что ночью рассказал Тарзаг, круче только яйца. Так, не время сейчас думать о Брысе.