Флинн скользнула взглядом по мерцающему материалу. «Фёдор останется обделённым», – осознала она. Очевидно, Пегс никогда не упоминала его как друга. Но прогнав от себя мысль о нём, Флинн сказала:

– Спасибо, Пегс, шаль чудесная. Напиши, пожалуйста, родителям, что я безумно рада. И пусть поблагодарят и их подругу, ладно?

– Гм… ну да, – пообещала Пегс, словно и вполовину не восхищалась подарком так, как Флинн.

Флинн ещё долго лежала без сна, думая о своём многочисленном новом имуществе: цветных блокнотах и ручках, шали и старом портфеле Даниэля. В ту минуту, когда глаза у неё стали слипаться, она вспомнила о книге Стуре, которая ждала её в том портфеле. Но что же там могло быть важного?

«Взгляну на следующей неделе», – пообещала Флинн своей совести и заснула.

Разбудила её сольная партия для барабана, исполняемая кем-то на двери их купе. Она протёрла заспанные глаза. Взгляд на соседнюю кровать показал, что Пегс, несмотря на стук, спит глубоким, крепким сном. Светодиодный будильник у неё над головой посылал в предутреннюю темноту купе мягко светящиеся цифры 6:03. Тихо гудел проектор звёздного света. Флинн, вздохнув, выбралась из шали, в которую закуталась во сне.

– Якуб, заяц ты трусливый, – пробормотала она, полусонная соскользнула с кровати, взяла халат и открыла дверь. Но в пустом тихом коридоре стоял не Якуб.

Флинн ошарашенно заморгала. Это оказался Касим. Над сине-зелёными пижамными штанами на нём была всё та же ярко-зелёная рубашка, что и вчера, словно вечером, переодеваясь ко сну, он внезапно раздумал ложиться спать.

Прежде чем Флинн успела как следует рассмотреть его лицо, он сунул ей под нос светло-зелёный лист бумаги.

– Смотри, что вдруг всплыло этой ночью! – воскликнул он, будто ночью по трубе пневматической почты в поезд раньше времени протиснулся Санта-Клаус и прикнопил на доску объявлений подарок павлинам.

– Твои хорошие манеры? – лукаво улыбнувшись, предположила Флинн и вернула халат на крючок. Её совершенно не смущало, что Касим видит её в пижаме. Со словами «Дай-ка взгляну» она отодвинула в сторону руку Касима, чтобы вместо зелёного объявления прочитать то, что написано на лице Касима. – Что с тобой?

Касим выглядел ужасающе. То есть настолько, насколько можно выглядеть ужасающе при его симпатичной внешности: тёмные круги под глазами делали его смуглую кожу необычно бледной и подчёркивали мелкие паутинчатые шрамы, которые он вынес ещё из другой жизни, из далёкой индийской Агры. Судя по всему, у него по-прежнему были проблемы со сном. Флинн принадлежала к небольшому числу людей в поезде, знающих о прошлом Касима и о его уличном детстве. Она сомневалась, что стоит заговаривать с ним на эту тему.

– С тобой всё в порядке? – осторожно спросила она.

– Да, – тут же ответил Касим, вкратце обобщив: – Сыт, в безопасности, есть будущее. А теперь ещё и высший смысл в жизни появился, – прибавил он, опять помахав листком перед носом Флинн.

Отступив на шаг назад, она прочла:

Неделя вызовов, напряжения и ответа на вопрос, кто здесь лучше всех!*

*Спойлер: нет никого лучше северных енотов.

Флинн почувствовала себя полной дурой. Инструктируя её недавно о распорядке дня павлинов, Даниэль ничего не рассказывал ей о неделе состязаний. И кто или что такое эти северные еноты?

Касим протянул ей листок как какой-то сверхважный документ и указал на оборот. Там перечислялись все дисциплины состязаний:

Понедельник: Бинго языкомолов

Вторник: Атака обаяния

Среда: Облом фиесты

Четверг: Провал оракула

Пятница: Паркур-Бунт

Участников просим заявлять свои имена!

У Флинн вырвался гортанный смешок:

– Значит, высший смысл жизни состоит в организованной какими-то хорьками олимпиаде бессмыслицы? Даже не думай! После того как мадам Флорет упала с крыши, вряд ли найдутся дураки испытывать себя в паркуре. Кроме того, ни один павлин не захочет опозориться в чём-то типа бинго каких-то мукомолов или…

– Северные еноты знают Йонте, – перебил её Касим.

Флинн навострила уши. Предутренняя тишина в коридоре внезапно показалась ей предательской. Возникло ощущение, будто в ней прятались слова, правдивые истории и небылицы о брате, которых никто не желал ей рассказывать.

– Северные еноты учатся во втором классе, – сказал Касим, озираясь в пустом коридоре, словно открывал Флинн какую-то тайну. – В этом классе учился бы сейчас и Йонте, так ведь? Значит, за то короткое время, которое он провёл в поезде, северные еноты должны были познакомиться с твоим братом.

Поезд тряхнуло на неровном железнодорожном полотне, и Флинн испугалась. Сердце её стучало в такт скрежещущим о рельсы колёсам.

– Почему ты не сказал мне об этом раньше? – растерянно спросила она.

Касим поморщился.

– Нам нужно выиграть неделю состязаний, – твёрдо сказал он. – Это наш единственный шанс поговорить с северными енотами. Они не разговаривают с теми, кого не считают крутыми.

Флинн во все глаза смотрела на Касима. По её венам, сметая все преграды, растекалось возмущение.

– Крутыми? – повторила она. В поисках Йонте её меньше всего интересовало, выглядит ли она при этом крутой. – Если тебе так важна победа в этой идиотской неделе состязаний, тогда лучше подыщи себе какого-нибудь крутого круглика, – вырвалось у неё. Долю секунды спустя она уже пожалела об этом. – Прости! – испуганно сказала она, захлопнув ладонью рот. Язык у неё словно онемел, и извинение застряло на нём, как муха на липкой ленте. Гнев на Фёдора, страх быть тигриком и угрызения совести из-за того, что солгала про тень, – всё это внезапно выскочило из неё, как чёртик из коробочки.

Касим смотрел на неё взглядом побитой собаки. Покачав головой, он непривычно по-деловому сообщил:

– Я до завтрака заявлю имена, под которыми мы будем играть. Думаю, немного развлечься тебе не помешает.

Он отправился по коридору в обратный путь к своему купе, а Флинн смотрела ему вслед. Синеватое свечение и потрескивание его наэлектризованных волос навсегда запечатлелись в её памяти. Медленно закрыв дверь, она снова нырнула в тёплую постель. До завтрака оставался ещё час, но о сладком сне нечего было и думать.

– Пегс? – прошептала Флинн в сереющее утро. – Пегс, ты слышала? Ты знаешь, кто такие северные еноты?

Флинн не сомневалась, что Пегс подслушивала их с Касимом разговор, потому что громкий храп прекратился. Несколько секунд в купе оставалось тихо, а затем Пегс шёпотом ответила: