Хозяйка отнеслась ко мне довольно доброжелательно. Сказала, что ее зовут Екатерина Ивановна, баба Катя для своих. Она родственница Гороховых и помогает вести хозяйство. Конечно, сначала она немного настороженно посматривала в мою сторону, но, когда я ей честно рассказала об обстоятельствах своего знакомства с Женей, моментально прониклась доверием. Видимо, она поняла, что я, чем могла, искренне пыталась помочь парню. И в том, что случилось, моей вины нет.

Сидеть молча было тяжело, и мы стали разговаривать с бабой Катей о событиях последних дней, о жизни вообще… Старушке доставляло удовольствие рассказывать о своих обожаемых мальчиках. От нее я узнала вкратце историю семьи Гороховых.

Родители Максима и Евгения, в прошлом немаленькие партийные чины, погибли пятнадцать лет назад в автокатастрофе. До этого времени они успели дать старшему сыну приличное образование – он дипломированный химик. Жене тогда было десять лет. Других родственников, кроме бабы Кати, в то время тети Кати, у братьев не было. Переезжать к ней в деревню Максим не захотел, и Екатерина Ивановна стала жить на два дома. Летом с Женей в деревне, зимой, когда парнишке надо было ходить в школу, частенько гостила в их городской квартире.

Воспитание Евгения стало смыслом жизни для Макса. Он даже не женился. С женщинами встречался, влюблялся даже, но окончательно домой так ни одну и не привел, боясь, что у его жены и Жени могут не сложиться отношения. Горохов-старший не слишком баловал брата, но Евгений имел все необходимое и даже немного больше. Максим никогда не забывал пригласить его друзей на дни рождения, сам выбирал ему одежду, книги. Свободное время также посвящалось брату. Женя платил ему преданной любовью. Он считал Макса самым сильным, справедливым, умным. Материально жили не очень. Максим работал на одном из химических заводиков в области. Денег едва хватало.

Между тем перестройка набирала обороты. Максов завод перешел в частные руки, по всей стране множились кооперативы, совместные предприятия. У Горохова-старшего появилась вторая цель в жизни – во что бы то ни стало РАЗБОГАТЕТЬ. Видимо, он был неплохим химиком, сумел изобрести что-то стоящее, тут баба Катя в силу своей некомпетентности ничего вразумительного сказать не могла. Вместо того чтобы запатентовать свое открытие и прославиться, Максим предпочел продать его новому хозяину своего завода. Он получил огромные по тем временам деньжищи. После чего в спешном порядке продал квартиру и дом Екатерины Ивановны и поселился в нашем городе. На полученную сумму он начал свой бизнес, который и вырос сегодня в промышленную группу «Альянс». Дом, где мы сейчас находимся, – первое и самое любимое жилище семейства Гороховых.

Когда Женя подрос, он уже смог выбрать любое из платных высших учебных заведений. Он решил пойти на журналистское отделение местного университета, закончил его почти с отличием. Потом два года стажировался в Париже. Макс постоянно его навещал, даже открыл во Франции филиал своей фирмы. До последнего времени они с братом работали вместе. В свободное время Женя писал книгу. И вот теперь такое горе. Что будет с ними дальше, как перенесет все это Максим, старушка не может даже представить. Такого потрясения баба Катя не испытывала со времени трагической гибели родителей Гороховых. Она ведь практически вырастила Женечку, он ей стал как сын. Своих детей у старушки не было.

Екатерина Ивановна так разнервничалась, что ей стало нехорошо. Я хотела выбежать на крыльцо в поисках помощи, но не смогла – дверь была заперта. К счастью, в этот момент к дому подъехала серебристая машина Максима. Узнав, что случилось, он быстро сделал бабе Кате укол и велел охранникам перенести ее из гостиной в комнату и положить на кровать.

– Сейчас ей станет лучше. Все мы взвинчены до невозможности. Что говорить о бедной старушке, если я сам еле держусь на ногах. Вам не трудно, Яна, похозяйничать немного на кухне? Сегодня я не в состоянии ничем заниматься. Завтра с утра я позабочусь о прислуге для вас с бабой Катей, а сейчас обойдемся своими силами. Саша тебе поможет, – кивнул он на одного из приехавших со мной парней.

После беседы с Екатериной Ивановной я поняла всю глубину горя Максима Алексеевича и величину его утраты. Мне было бесконечно жаль его, но помочь я, увы, ничем не могла. Такое горе не притупляется даже с годами. Он еще хорошо держится. Ведь только сегодня он потерял брата…

На кухне у бабы Кати царил идеальный порядок. В холодильнике я нашла немало уже приготовленных блюд. Их осталось только разогреть и подавать к столу, что я и сделала при помощи Саши. Охранники обосновались на кухне, а мы с Максимом поужинали (или пообедали, не знаю, как назвать еду в пять часов вечера) у камина в гостиной. В основном мы молчали. Говорить не хотелось. Хозяин пару раз ходил навещать бабу Катю, сказал, что старушке лучше, но вставать сегодня он ей запретил.

– Как вы думаете, Максим, за что убили Евгения? – наконец решилась спросить я.

Он как будто ждал этого вопроса и весь день обдумывал ответ.

– Потому что он – мальчишка, ничего не понимающий ни в жизни, ни в смерти! – сразу откликнулся он с горечью в голосе. – Я всю жизнь опекал его, а стоило отлучиться, и он наломал кучу дров, которая его же и погребла под собой! Он и нас с тобой в яму тянет… Господи, ну как мне пережить это, где взять силы жить дальше… Господи… – На глазах у него появились слезы.

Мне стало неловко, я очень сочувствовала Максу, но как себя вести в подобной ситуации, как поддержать, я не знала. Сидела и молчала. А он говорил. Наверное, сам с собой.

– Что я сделал не так, Господи? За что Ты так покарал меня? Я всю жизнь вложил в этого мальчика, всю душу. Больше у меня ничего не осталось! Как жить?! Скажи! Ну, скажи же, если знаешь! Как и зачем жить дальше?! – молился он по-своему.

– Ну, что вы, вы еще так молоды. У вас еще будет семья, дети. Вот увидите, вы найдете новый смысл в жизни.

Он меня не слышал. Сидел и смотрел в пространство. Мне стало жутко.

– Все, сорвался, мой хороший. И то сказать, долго крепился, но и его нервы не выдержали. – В гостиной появилась баба Катя.

– Зачем вы встали? Вам лежать надо.

– Какое уж лежание, милая. Лежи не лежи, легче не станет.

Она открыла дверцу изящного старинного комода, достала какие-то пузырьки. Накапала в стакан, разбавила водой.

– На-ка, выпей. – Она насильно влила жидкость в рот Горохова и уложила его на диван, где он сидел. – Бедный! Второй раз переживает такую трагедию. Но тогда он держался, у него на руках оставался Женя. А сейчас у него никогошеньки не осталось. Я и то скоро помру. Но я верю, он сильный, сможет пережить и это. Но будет трудно. Очень трудно. Надо постараться поддержать его, дочка.

– Я не против. Но боюсь, мое участие ему вряд ли нужно.

– Не важно. Ведь, кроме нас с тобой, пока никого рядом нет. Значит, надо постараться.

Максим слабо застонал и как бы очнулся:

– Что это со мной? И ты тут, баба Катя. Не лежится, да, старушка? Я вроде слегка с катушек съехал. Напугал вас? Извините.