Она дрожала от холода и нервного возбуждения. Уолвертон продолжал крепко, словно клещами, сжимать ее руку. Воздух был напоен легким приятным запахом цветов. Кайле были видны огни в доме и танцующие пары. Осознание того, что люди находятся совсем близко, придало ей уверенности и решимости.

— У меня нет ни малейшего желания что-либо делать по-вашему.

Она должна закричать — и закричит, поскольку он смотрит на нее так, словно хочет пронзить взглядом насквозь, губы его напряженно сжались. Однако время было упущено. Герцог притянул Кайлу к себе и поцеловал с такой свирепостью, что она задохнулась. В этом поцелуе не было ни нежности, ни тайного желания — была лишь неудержимая плотская страсть, которая обожгла ей губы.

Кайла почувствовала внезапную слабость и попыталась оттолкнуть Уолвертона, однако у нее не хватило сил сдвинуть с места этого крепкого, мускулистого мужчину. Девушка вдруг почувствовала жар во всем теле, хотя в то же время из-за прохладного ветерка и ее собственной нервной реакции ее трясло. А Уолвертон продолжал крепко держать ее и все так же яростно целовать ей губы, щеки, а затем, когда ее голова бессильно откинулась назад, и шею.

Боже милостивый, что он делал? Руки у него были теплые и грубоватые — не такие, какие обычно бывают у джентльменов. Она ощущала жесткость его ладоней, которые сдвигали вниз лиф ее платья и гладили тело через тонкую материю рубашки. Прохладный ветер овевал едва прикрытую грудь. Ее накрыла теплая ладонь, палец дотронулся до напрягшегося соска под шелковой материей. Кайла в смятении вздохнула, испытывая странную слабость, которая лишала ее возможности шевельнуться, оттолкнуть Уолвертона или хотя бы шумно возмутиться.

Уолвертон тихонько засмеялся. Он все еще прижимался ртом к ее щеке, она ощущала его горячее дыхание и, к своему ужасу, почувствовала, что его язык коснулся ноющего соска, смочил шелк и обжег, словно пламя. Кайла была вынуждена ухватиться за Уолвертона, чтобы не упасть от внезапно охватившей ее слабости.

Тихим, прерывающимся голоском, который она и сама не узнала бы, Кайла произнесла:

— Вы не можете так поступать…

— Могу. — Его рот приблизился к ее уху. — И никто меня не остановит.

— Нет… — Но это прозвучало скорее как стон, а не как протест. Кайла сделала новую попытку оттолкнуть его, а затем схватилась за каменную стенку, когда Уолвертон внезапно ее отпустил. На глаза ей упали волосы, она дрожащей рукой убрала их и попыталась привести в порядок лиф платья. Рука ее была затянута в перчатку, и движения казались неловкими. Уолвертон продолжал упорно смотреть на Кайлу, и в его глазах светилась отчаянная решимость. — Ах, нет…

— Ах, да! Не люблю, когда мне угрожают, и я решил покончить с возможной опасностью. — Уолвертон резким движением поднял лиф ее платья. — Сейчас вы пойдете со мной, мисс Ван Влит, и плевать на последствия. Я не позволю брать меня на пушку.

— Брать на пушку? — Кайла покачала головой. — Я не знаю, что вы имеете в виду.

— Вы прекрасно понимаете, что я имею в виду. — Он завязал бант на ее лифе щегольским узлом, продемонстрировав при этом поразительную ловкость, словно делал это ежедневно. — Вы заявили, что я ищу себе новую любовницу. Конечно, вы можете отказать мне, но я не думаю, что вы пойдете на это. Ньюгейт — весьма неприятное место.

— Нью… вы говорите о тюрьме? Должно быть, вы просто с ума сошли! Я ничего предосудительного не совершила.

— Возможно, магистрат вначале посмотрит на дело так же, как и вы, но я склонен думать, что он поверит мне, когда я и вдовствующая герцогиня расскажем судье, как вы пытались нас шантажировать. Разумеется, история окажется несколько огорчительной для тети Беатрис, однако это гораздо лучше, чем позволить вам продолжить шантаж. А теперь повернитесь. Моя карета ожидает вас.

Кайла не стала протестовать, когда Уолвертон провел ее по веранде, затем помог спуститься по лестнице. Они обогнули здание. За ровно подстриженными кустами были видны многочисленные кареты, освещенные фонарями. Фасад дома сверкал огнями. Фыркали и били копытами лошади, слышались обрывки разговоров слуг; запахи духов и цветов перемешались с запахом лошадиного пота.

Буйство ароматов и звуков обрушилось на взвинченные нервы Кайлы и ошеломило ее. Когда она пришла в себя, к ним подкатила карета с гербом герцога, слуга соскочил на землю и открыл дверцу, что и входило в намерение герцога. И тут Кайла вышла из оцепенения и с негодованием рванулась из его рук.

— Вы не смеете! Я не поеду с вами.

Уолвертон пристально взглянул на Кайлу, поднял ее на руки и в мгновение ока затолкал в карету. Пока Кайла барахталась на роскошных подушках, герцог также влез внутрь, при этом карета чуть покачнулась. Кайла рванулась к двери, пока она не закрылась, однако Уолвертон схватил девушку за талию и усадил на противоположное сиденье.

— Ваш выбор, мисс Ван Влит, — тихим, но суровым голосом сказал он. — Вы поедете со мной или в Ньюгейт? Я думаю, вашей крестной матери придется труднее, поскольку она гораздо старше вас, однако…

— О чем вы?

— О тюрьме. О шантаже. Французская эмигрантка вступает в сговор с незаконнорожденной дочерью моего кузена с целью вымогательства денег. Нужно ли что-либо добавлять к этому?

— Нет. — Кайла произнесла это сдавленным шепотом. Она сделала глубокий вдох, чтобы хоть как-то прийти в себя. Почему она ощущает себя попавшим в капкан зверьком? Какой бы неопытной она ни была, она тем не менее понимала, что могло стоять за его угрозой. Тем более что даже намека на подобный скандал будет достаточно, чтобы погубить не только ее, но и тетю Селесту, а возможно, даже леди Раштон. Пойдет ли она на такой риск? Но решится ли она также на то, чтобы уехать сейчас с герцогом? Выглянув из окна кареты, Кайла увидела любопытные лица, наблюдающие за ними с широкого крыльца, и поняла, что ее репутации нанесен непоправимый ущерб.

Лорд Элвенли стоял на. третьей сверху ступеньке и не спускал взгляда с кареты Уолвертона. Рядом с ним находился лорд Брейкфилд, на лице которого играла насмешливая ухмылка.

Когда Кайла в ужасе подняла глаза на герцога, тот лишь вскинул бровь и жестом показал слуге, что нужно закрыть дверцу. Звук захлопывающейся дверцы прозвучал как выстрел. Карета тронулась, увозя Кайлу с вечера леди Сефтон. Откинувшись на подушки, Кайла посмотрела на Уолвертона, на лице которого читалась непреклонность.

— Боже милостивый! Что вы сделали со мной?

Этот негромко произнесенный вопрос прозвучал как мольба и одновременно обвинение. Уолвертон пожал плечами:

— Всего лишь то, чего вы хотели. Разве не к этому вы все время стремились, мисс Ван Влит? Ведь вы ищете богатого покровителя, не так ли? Одного вы уже нашли. Завтра утром весь Лондон будет знать, что вы под моим покровительством, и никто не посмеет к вам подступиться. Если вас беспокоят какие-то долги, я позабочусь об их выплате. — Он вытянул длинные ноги, и его колени уперлись в сиденье рядом с ее ногой. Когда они проезжали мимо фонарей, Кайла в снопе света видела, что Уолвертон разглядывает ее из-под густых чуть прикрытых ресниц, и во взгляде его, кроме цинизма, можно было прочесть ожидание. Однако чего он ожидает? Чтобы она согласилась? Или спорила? Боже мой, что он наделал? И что могла предпринять сейчас она?