он сделал паузу и посмотрел на часы, – …четырнадцать, если я не ошибаюсь. Осталось десять, и для города, полного глаз и ушей, этого более чем достаточно.

Глава 18

Среди внутренних руин мне встретились лишь осколки моей души.

27 ноября 2010

12 лет с момента исчезновения Киры

Громкий звонок в дверь разорвал тишину, изгнавшую жизнь из этого дома. Все вокруг покрывал тонкий слой пыли, и сам воздух был настолько серым, что казалось, будто виновником удручающего отсутствия чистоты послужил пепел от пожара. Но причина была не в этом. Рамки с фотографиями на столе из красного дерева в гостиной блестели так, словно их полировали ежедневно. Они были единственным, что сияло в комнате. На них была запечатлена счастливая молодая пара: мужчина не старше тридцати, женщина – еще моложе. На других снимках помимо пары присутствовала веселая девочка лет трех с темными волосами и зелеными глазами. На всех фотографиях девочка смеялась, обнажив щель между молочными зубами.

Снова позвонили, на этот раз настойчивее, и Грейс Темплтон поднялась из-за кухонного стола и направилась к двери. Усталость или обреченность тому виной, но ее шаги были уже далеко не такими легкими, как раньше. Было 27 ноября, и телефонный звонок мужа вновь пробудил самые сокровенные страхи.

В тот день Грейс проснулась с тяжелой смесью чувств: волнение, надежда, отвращение, грусть и отчаяние. Каждая из этих эмоций была вызвана одним и тем же парадом, который каждый год напоминал о несчастье. Грейс Темплтон положила постаревшую руку на дверь и, пошатнувшись, открыла ее. На пороге стоял мужчина лет пятидесяти с бородой и обеспокоенным выражением лица. Они молча смотрели друг на друга, а затем она опустила взгляд – в руках мужчина держал конверт.

– Где он был на этот раз? – спросила Грейс усталым голосом вместо приветствия.

– В почтовом ящике у нашего старого дома, как и в первый раз. Свагхаты позвонили мне. Я предупредил Миллера. Он уже в пути. Передал, чтобы мы были осторожны и подождали, пока он прибудет с криминалистами.

– И снова ее день рождения, Аарон. Как с первой записью. Какого черта им нужно? Почему они так с нами поступают?

Аарон промолчал. Боль укоренилась столь глубоко, что уже не имела значения.

– Я уже достала торт из холодильника, прежде чем… узнала, что появилась еще одна запись. Я заказала его в той пекарне, которую мы видели, когда гуляли напротив восточной части Центрального парка. Чудесная работа. Они украсили его маленькими оранжевыми цветами из мастики. Ты должен это увидеть.

– Грейс… Прошу, перестань превращать день рождения Киры в праздник. Сегодня мы получили новую запись. Пожалуйста… не в этот раз. Я знаю, каждый год мы собираемся вместе в ее день рождения, но… это новая запись. Слишком много эмоций за раз. Давай… просто ее посмотрим? Это четвертое видео нашей дочери. Я должен посмотреть его и поплакать в тишине.

– Торт – единственное, что не дает мне сойти с ума, Аарон. Не отнимай у меня и это. Ты уже принес мне достаточно боли, тебе так не кажется?

Он лишь вздохнул, и жена, развернувшись, ушла на кухню. Чуть позже она вернулась с белой коробкой в руках и направилась в гостиную. Аарон последовал за ней и увидел торт.

– Прелесть, правда же? Кира была бы в восторге.

– Без сомнения, Грейс, – пробормотал он в ответ.

– Чего ты ждешь? – Она выдвинула деревянный ящик, где стопками были уложены коробки спичек. – Сегодня ей пятнадцать. Один, пять.

Грейс ушла в другую комнату и почти сразу же вернулась с двумя свечами в форме цифр – Аарон не сомневался, что они уже были у нее наготове. Он застыл, наблюдая, как его бывшая жена энергично снует туда-сюда по дому, то появляясь, то исчезая из комнаты, и прилагал все усилия, чтобы не разрыдаться прямо перед ней.

– Хочешь шоколадный молочный коктейль? – спросила Грейс, снова двигаясь в сторону кухни.

– Я предупредил Мирен. Мне кажется, ей важно быть здесь. Вдруг на видео есть что-то новое, и ей будет полезно это увидеть.

Грейс, вернувшись из кухни, никак на это не отреагировала.

– Шоколадный или ванильный? Торт морковный, а начинка – сливочная.

– Ты слышала меня? Я позвонил Мирен. Она скоро приедет.

– Значит, ванильный, – как ни в чем не бывало продолжила Грейс и принесла стакан с бледно-желтой жидкостью.

– Грейс, пожалуйста. Возможно, она сможет что-то разглядеть на видео. Не будем терять надежду. Она способная, я правда в это верю. Сейчас мы настолько, насколько можно, близки к…

Внезапно стеклянный стакан разбился о стену прямо за спиной Аарона, который даже не успел шелохнуться.

– Только через мой труп, Аарон. Ясно тебе? Позвони ей прямо сейчас и скажи, чтобы не приходила сюда. Хватит с меня прессы, сующей повсюду свой нос.

Мужчина снова вздохнул. С каждым годом этот день становился все труднее и труднее для них обоих. Это было непосильным бременем для любого, но для них боль стала уже невыносимой. На первый взгляд Грейс вела себя нормально. Она улыбалась, говорила спокойно и лишь изредка вспоминала о Кире. Но для них с Аароном это была единственная возможная тема. Они годами не говорили ни о чем другом. Когда они были вместе, значение имело только одно – отсутствие Киры.

– Хорошо, я напишу ей и скажу, что это ложная тревога. Покажу ей в другой раз.

Грейс кивнула, в ее глазах стояли слезы.

Аарон положил конверт на стол и отправил сообщение Мирен:

«Не приезжай. Грейс не хочет тебя видеть».

Но и это, и предыдущие сообщения, предупреждающие о четвертой кассете за двенадцать лет, остались непрочитанными.

– Ну что, начнем? – сказала Грейс, включив телевизор с диагональю 26 дюймов, стоявший на металлической тумбе напротив кухонного стола. На нижней полке располагался старый серебристый видеопроигрыватель «Сони», который работал только благодаря заботам Грейс и Аарона. Они купили его в 1997 году, когда Кире было два года, чтобы та могла смотреть коллекцию детских фильмов, подаренную ей на Рождество. Ее любимицей была Мэри Поппинс, которую Аарон теперь возненавидел за ее песни, праведность и правильность, за ее проклятое счастье. Когда он думал о Кире, перед его глазами возникал образ Мэри Поппинс, протягивающей дочери воздушный шарик; если б не этот шарик, Кира по-прежнему была бы с ними.

Аарон открыл конверт с номером четыре и вытряхнул на стол содержимое – 120-минутную видеокассету фирмы «ТДК» с белой наклейкой, на которой от руки было выведено «КИРА».

Грейс присела. Этим утром она проснулась