— Хочешь, я принесу тебе чего-нибудь? — Дженнифер открыла дверь и вошла в дом. — Могу заварить чай, — предложила она, и ее слова гулко прозвучали в гигантском холле.

— Нет, — отказался Лоренс, кидая пальто на стул. — Пойду в постель.

— А я, наверное…

— А ты пойдешь со мной.

Так вот в чем дело, мелькнуло у Дженнифер в голове, пока она аккуратно вешала пальто в шкаф и поднималась вслед за ним в спальню. Она вдруг пожалела, что не напилась сильнее, — ведь тогда они могли бы беззаботно смеяться и веселиться, как Доминик и Энн. Хотя нет, вряд ли: Дженнифер уже поняла, что ее мужа с натяжкой можно назвать весельчаком.

Часы показывали без четверти два. Лоренс одним движением сбросил с себя одежду и не стал поднимать ее с пола. В его взгляде сквозили такое отчаяние и усталость, что Дженнифер на какой-то момент понадеялась, что он просто не выдержит и уснет. Она сняла туфли и вдруг поняла, что не может сама расстегнуть платье.

— Лоренс?

— Что?

— Ты не мог бы расстегнуть мне пуговицу? — попросила она, поворачиваясь к нему спиной.

Он неуклюже взялся за пуговицу и слишком сильно потянул за воротник, заставив Дженнифер поморщиться. От него несло виски и горьковатым сигарным дымом. Он потянул за пуговицу, случайно прихватив прядь волос, и Дженнифер вскрикнула от боли.

— Твою мать! — выругался он. — Оторвалась.

Дженнифер сняла платье, повернулась к мужу и забрала у него обтянутую шелком пуговицу.

— Ничего страшного, миссис Кордоза наверняка пришьет ее так, что будет незаметно, — едва сдерживаясь, заверила его она и отвернулась, чтобы убрать платье в шкаф.

— Уберешь потом, — вдруг сказал Лоренс, глядя на нее из-под полуприкрытых век и слегка качая головой.

Он наклонился к Дженнифер и принялся покрывать ее лицо поцелуями. Она закрыла глаза, чувствуя, как его руки неловко скользят по ее шее, плечам, как будто он цепляется за нее, чтобы не упасть. Лоренс потянул Дженнифер к кровати, исступленно лаская ее грудь, и придавил ее своим весом. Она вежливо отвечала на его влажные, пахнущие перегаром поцелуи, пытаясь скрыть отвращение.

— Дженни… — тяжело дыша, шептал он, — Дженни…

По крайней мере, сегодня все произойдет быстро, подумала Дженнифер, но Лоренс вдруг остановился. Она открыла глаза и удивленно посмотрела на него.

— Что случилось? — заплетающимся языком спросил он.

— Ничего.

— У тебя такой вид, как будто я делаю что-то ужасное. Тебе так противно?

Безусловно, он был пьян, но в его голосе прозвучала какая-то непонятная ей обида.

— Прости, дорогой. Я не хотела, чтобы ты так подумал, — попыталась оправдаться Дженнифер, приподнимаясь на локте. — Наверное, просто устала, — добавила она, беря его за руку.

— Устала? Понятно.

Они сидели рядом на краю кровати. Лоренс разочарованно провел рукой по волосам, а Дженнифер почувствовала себя виноватой, однако за чувством вины, к ее стыду, скрывалось облегчение. Когда молчание стало просто невыносимым, она подвинулась к нему поближе и неуверенно спросила:

— Лоренс… как ты думаешь, со мной все в порядке?

Слова комом встали в горле. Но ведь он мой муж, я должна доверять ему, подумала она, вспомнив, как Ивонна все время смотрела на Фрэнсиса, как они постоянно о чем-то шептались, как Доминик и Энн, заливаясь радостным смехом, садились в такси…

— Ларри! — вдруг рявкнул он. — Называй меня Ларри. Не понимаю, неужели так сложно запомнить?

— Прости, Ларри, прости меня, — закрывая лицо руками, прошептала она, — просто все так странно…

— Странно?

— Как будто что-то безвозвратно ушло, — с болью в голосе объяснила она. — Мне кажется, что я должна сложить какую-то мозаику, но мне не хватает одной очень важной части. Наверное, это звучит очень глупо…

«Пожалуйста, скажи мне, что это не так, — беззвучно умоляла она, — обними меня. Скажи, что это все глупости, что скоро я все вспомню. Скажи, что мистер Харгривз прав и скоро это отвратительное ощущение прекратится. Полюби меня хоть немножко. Просто будь со мной рядом, пока я не почувствую, что ты имеешь на это право. Хотя бы попытайся меня понять!»

Однако когда Дженнифер подняла глаза на мужа, то увидела, что он уставился на свои валяющиеся на ковре ботинки. Постепенно она поняла: он молчит не оттого, что пытается найти ответ. Он молчит, потому что пытается подавить охвативший его гнев.

— И как ты думаешь, Дженнифер, что же ушло из твоей жизни? — тихо и преувеличенно холодно спросил он.

— Ничего, — поспешно ответила она, — совсем ничего. Я совершенно счастлива, я… — Она встала и пошла в ванную. — Все в порядке. Мистер Харгривз говорит, что скоро пройдет. Скоро я окончательно приду в себя.

Проснувшись утром от тихого стука в дверь, Дженнифер обнаружила, что муж уже ушел. Она открыла глаза и поморщилась от жуткой головной боли.

— Мадам? — спросила миссис Кордоза, заглядывая в комнату. — Желаете чашечку кофе?

— Спасибо большое, это было бы просто чудесно, — охрипшим голосом ответила Дженнифер и, морщась от яркого света, медленно села в кровати.

Без четверти десять. За окном шумели машины, раздавался скрежет лопаты об асфальт, — наверное, убирали снег, весело чирикали воробьи. Раскиданную вчера по полу одежду кто-то аккуратно убрал на место. Она откинулась на подушку и прикрыла глаза, вспоминая подробности вчерашнего вечера.

Когда она вернулась из ванной и легла в постель, Лоренс повернулся к ней своей широкой, мускулистой спиной и между ними возникла невидимая, но непроницаемая стена. Дженнифер ощутила одновременно и облегчение, и растерянность. Вспоминая об этом, она испытала безмерную печаль и усталость. «Так нельзя, — подумала она, — я не должна никому говорить о своих чувствах. Я буду хорошей, буду доброй. Вчера я обидела его, вот и все, это я виновата».

«Постарайтесь поменьше думать».

В дверь снова постучались, и на пороге появилась миссис Кордоза с подносом, на котором стояли чашка кофе и блюдце с двумя тостами.

— Я подумала, что мадам, наверное, проголодалась.

— Вы так добры, спасибо. Простите, мне стоило подняться на несколько часов раньше.

— Я поставлю чашку здесь, — сообщила миссис Кордоза, ставя поднос на кровать, а чашку на тумбочку. — Не буду вас больше беспокоить; если вам что-то понадобится — я внизу, — быстро проговорила она, взглянув на багровый шрам на обнаженной руке Дженнифер, и тут же отвела глаза.

Экономка вышла из комнаты, прикрыв за собой дверь, Дженнифер потянулась за чашкой, и тут ее взгляд упал на лежащую на тумбочке книгу — ту самую, которую она собиралась полистать, а потом отдать миссис Кордозе. Сначала попью кофе, затем возьму книгу и спущусь вниз — все равно надо как-то извиниться перед миссис Кордозой за вчерашний странный разговор, решила она.