Жоржетт была бы счастлива.

— Я думаю, вы просто не хотите признать, что я прав. Это приятная капитуляция, Миранда. — Его голос стал ниже и теперь наполнял все пространство. — Я обещаю позаботиться обо всем.

Она вздрогнула от эха собственных снов. Он обещает позаботиться о ее желаниях. Удовлетворить ее страсть. Мечты, рожденные иллюстрациями запретной книги, снова всплыли перед ее мысленным взором. И она представила, как его пальцы ласкают ее, перебирают ее волосы, а его губы целуют ее.

Книга соскользнула с полки, Миранда вздрогнула, подалась вперед и… потеряла равновесие. Она хотела ухватиться за деревянный выступ, но промахнулась, и книги с грохотом посыпались на пол… Она смотрела на них с таким неподдельным ужасом, как будто она совершила преступление.

Глупые книги! Глупые сны! Глупый виконт!

Две сильные руки подхватили ее и прижали к мощной груди. Она чувствовала его горячее дыхание на своих волосах. Чувствовала силу рук, сомкнувшихся на ее талии. Слышала стук своего сердца, сопровождаемый звуком падающих на пол книг.

— Вы пользуетесь лавандовым мылом? — Хриплый голос, прямо около ее уха, звучал так интимно. — Прелестный аромат!

И укус — легкий, почти неощутимый. Девушка тихонько охнула.

Его жар передавался ей. Его губы касались ее шеи под ухом, и она могла ощущать их тепло.

Миранда невольно прижалась к нему. Мысли путались в голове: слишком сильно действовало на нее ощущение его близости!

Как ей вести себя? Слишком велика была разница между ними — виконтом и серенькой мышкой, которая работала в маленькой книжной лавке… Между мужчиной, имеющим такой вес в обществе, светским львом, которому посвящались статьи в газетах, и скромной девушкой, которая не могла сопротивляться ему в силу своей неопытности…

Понимала ли она, что виконт соблазняет ее? Кажется, да. Она старалась выбраться из его объятий, из своих собственных навязчивых мыслей, и оттолкнула его. Виконт неохотно отпустил ее, укоризненно покачав головой.

Миранда запаниковала снова, резкое движение стало причиной того, что она поскользнулась на одном из упавших томов. Его руки немедленно ухватили ее, спасая от падения.

К сожалению, он шагнул назад и вместе с ней тоже поскользнулся. Произнеся проклятие, упал на спину, увлекая ее за собой, задев еще две стопки книг, которые с грохотом рассыпались по комнате.

Они лежали, тяжело дыша, их лица на секунду соприкоснулись. Ее ноги переплелись с его ногами, а юбки поднялись вверх, открывая стройные бедра… Его глаза потемнели, а руки крепче сжали талию девушки.

Он перевернулся и теперь лежал на ней, кровь стучала в ее ушах, заглушая все звуки.

Все, казалось, застыло и замерло, и она могла чувствовать жар его тела там, где оно соприкасалось с ее. Она позволила себе расслабиться и соединилась с ним.

Он не спускал с нее глаз, темных и жарких.

Приятное ощущение его близости проникало в каждую клеточку ее тела, смешиваясь со страхом и ожиданием.

Какое-то движение привлекло ее внимание. Она увидела, как книга, пошатнувшись над его головой, соскользнула с полки и полетела на пол, едва задев его плечо.

— Расстановка книг куда более рискованное занятие, чем я думал, — произнес он своим бархатным голосом, теплым и дразнящим.

И слегка подвинулся, сбрасывая еще один том со своей спины. Энергия этого движения передалась ей, каждое прикосновение отдавалось эхом в ее теле.

— Но вместе с тем открывает такие возможности. — Он посмотрел на ее губы. — Вы сдаетесь?

— С какой стати?

Она никак не могла восстановить сбившееся дыхание.

Аромат бергамота, соединенный с запахом книг, окружавших их, развернутые веером страницы, запах свежих переплетов и заплесневелых пергаментов — все смешалось в одно целое.

Виконт пристально смотрел на девушку, прикасаясь кончиками пальцев к ее нежным губам.

— Что вы делаете, милорд?

Рациональный вопрос выплыл из хаоса.

Его взгляд внимательно изучал ее.

— Постигаю красоту рядом со мной. Или подо мной, вернее. Нет нужды любоваться природой, если в вашем распоряжении такой потрясающий объект.

Он напомнил их разговор того первого дня, почти такой же тревожный, потому что ее тело автоматически ответило на смысл его слов.

— Я думаю, вы поняли меня слишком дословно.

Он подвинулся: И она услышала, как еще одна книга: соскользнула с его спины.

— Видите ли, я не люблю иносказания и, возможно, сейчас слишком прямолинеен. Но думаю, это правильно — просить вас подсказать мне, что я должен сделать.

Его лицо было так близко. Его губы почти касались ее, она могла видеть каждую ресницу, похожую на острие, готовое пронзить ее.

— К сожалению, я мало чем могу помочь. У меня нет опыта в подобных вещах.

Но искушение никуда не исчезло.

Виконт покачал головой:

— Вы самая волнующая женщина, которую я когда-либо знал. А то, что вы прячетесь в Мире своих книг, делает вас еще более привлекательной, как тот шедевр, которого все ждут и гадают, когда же его наконец покажут?

Она проглотила комок в горле. Сердце гулко застучало.

— Вы ничего не знаете обо мне.

— Так ли это? — Его глаза ласкали ее лицо, непроницаемые, но страстные. — Я начал познавать вас с того момента, когда увидел впервые.

Жар обдал ее тело, огнем пробежал по венам, и ее щеки стали пунцовыми.

— Зачем вам это?

Она действительно не понимала. Разве это не странно, что он обратил на нее внимание? Почему он флиртует с ней? И кажется, готов на все? То, что он просто заметил ее, достаточно, чтобы окрасить ее жизнь в светлые тона. На что еще она может рассчитывать? Нет, связь между ними нельзя назвать нормальным явлением.

Она чувствовала, что поддается его обаянию. Даже ее запястья и лодыжки, оказавшиеся под кожаными и бумажными переплетами, готовы был и, капитулировать. Она пошевелилась, стараясь высвободиться.

— Не понимаете? — Он отпустил ее немного, приподнявшись на руках и коленях, но все еще нависая над ней, как охотник, держащий свою жертву в плену. — Я готов объяснить вам. Видите ли, я всегда делаю то, что хочу.

Она должна выбраться из его объятий, отдышаться и подумать.

— Есть такие персонажи у классиков. Я читала.

— Как же вы наивны! — Он потрогал книгу, упавшую ей на запястье. — Не стоит верить всему, что читаете.

Девушка напряженно улыбнулась, не в состоянии пошевелиться.

— Не в этом дело. Порой легче излить правду в письме, где вы абсолютно свободны высказать то, что думаете.