В общежитие меня все же доставили, но так при этом посмотрели, что я задумалась, не сказала ли чего. По всему выходило, что никаких бранных слов с языка не слетало, неприличных предложений — тоже, наоборот, все было мило и весьма благонравно, хотя…

Я вздохнула, понимая, что упустила такой момент припереть Альтара к стенке и заставить печь пирог. Вот об этом я весьма сожалела, сидя на подоконнике и разглядывая собранную сумку.

— Дань, через час выходим, — напомнила мне Вита, поднимая и проверяя вес своей поклажи. — Что-то нужно оставить, — пробормотала девушка, недовольная массой содержимого. Присев на корточки, она потянула за шнурок и, склонив голову набок, принялась решать, что более бесполезно в поездке. На мой предвзятый вкус бесполезным там было едва ли не все, но Вита вряд ли бы оценила мою откровенность. Пришлось терпеть и продолжать изучать пейзаж.

— Дана, — аккуратно поинтересовалась болотница после нескольких минут раздумий, — а у тебя лишнего пространства не найдется?

— Не знаю.

Пожав плечами, я слезла с насеста и подошла к собственной сумке.

— Можем проверить.

К моему великому счастью, места не хватило. Вита, конечно, расстроилась, но реальность до того сурова в наше время, что не учитывает пожелания тонких душевных субстанций болотных леди. Поохав, что смотрелось весьма комично, учитывая возраст и красоту старшей кикиморы, Вита смирилась с неизбежным.

Смирилась, но ровно настолько, чтобы стать раздражительной, въедливой и очень озабоченной внешним видом окружающих. Первой жертвой ее произвола стала, разумеется, я, ибо окно заняли сумки, а от кровати ближе было сигать именно к нему. Решив, что пережидать бурю безопасней в самом эпицентре, я вздохнула и сдалась на милость победителя, надеясь, что к утру от моей шевелюры останется хоть маленькое воронье гнездышко. На гнездо, увидев количество расчесок, как по волшебству появившихся в руках Виты, я уже даже не рассчитывала.

«Три слона» видали всякое: трезвых гномов, карликовых троллей, вменяемых магов и даже вежливых рыжих ведьм, но к такому даже они оказались не готовы. От грусти, нахлынувшей океаном волшебных пенделей, Вита пришла в состояние, близкое к мании, и решила совершить подвиг: сделать из кикиморы человека. Подопытной крысой пришлось быть самой нерасторопной из нас — Кире. Меня после дюжины попыток признали неподходящей и отправили в таверну, проверить, все ли в порядке.

Увы, отпустили меня только после тщательного отбора вещей, которые мне предстояло носить весь вечер. Аргументация подобного поступка и вовсе потрясала воображение. Заявив, что иначе она обидится, Вита проследила за переодеванием и выставила меня на суд общественности, то есть в коридор.

Шагать на каблуках было тяжело. Еще тяжелее было не сутулиться и не забывать про осанку. И совсем уж непостижимым образом необходимо было не смотреть под ноги и улыбаться окружающим.

Я пыталась. Моя улыбка сражала наповал, заставляла сшибать вазы и прятаться за колонны. Даже извозчик, увидевший меня по дороге в таверну, не избежал мощного потока улыбки и схватился за сердце. Таким образом, покорять сердца оказалось гораздо проще, чем их завоевывать. Впрочем, инфаркт никогда не заставлял себя ждать, особенно если болотные отмечали конец сессии.

Поняв, что без последствий смотреть на нарядных болотниц могут лишь крепкие духом и телом, я быстрыми перебежками, стараясь не травмировать чужую психику, добралась до любимой и, судя по всему, единственной таверны, в которую пускали болотных без проволочек. Подготовка была в самом разгаре: к нашему столу, укрытому зеленой скатертью с золотистой жабой посередине, то и дело подбегали подавальщики-официанты, расставляя приборы (зря, все равно не пригодится!) и кушанья.

Аромат стоял на все заведение, а потому нам заочно завидовали все пришедшие просто перекусить, ведь им светило лишь меню, а у нас был эксклюзив. Понюхав индейку, довольно отметив золотистую корочку, я с грустью взглянула на дверь. Во-первых, начинать без остальных было плохой идеей — обидятся и отомстят, во-вторых, каким бы экспертом ни был повар (а я знала, что это не совсем верно. Точнее, экспертом он был в совсем другой области), но Альтар справился бы лучше. Я в него верила.

Усевшись поудобнее и стараясь не ставить случайные подножки пробегающему персоналу, я развлекалась единственным достойным способом, не требовавшим лишних капиталовложений: разглядывала посетителей и пыталась угадать: зачем они пожаловали сюда сегодня?

Как мне было известно, по случаю нашего торжества печенья с предсказаниями отменили, чтобы не беспокоить ни нас, ни посетителей. Половина зала оказалась зарезервирована. Опять же, чтобы отгородить нормальных людей от собирающихся веселиться болотных. И цены подняли опять же из соображений безопасности. Впрочем, если таким образом хозяева хотели подзаработать, они не прогадали. Все доступные для горожан столы оказались заняты.

— Мужество доказывают, — шепнул мне знакомый официант, ставя передо мной стакан сока. — За неделю уже все выкуплено было.

— И много дали? — не могла не поинтересоваться я, ерзая под изучающими взглядами клиентов таверны. Вот она, популярность: вместо того чтобы есть, все пялятся на обезьянку. Скорее бы остальные жители зоопарка подтянулись!

— Вита уже забрала вашу долю, — подмигнул мне паренек и убежал обслуживать посетителей.

Пришествию братьев-болотников я обрадовалась так, что боги бы обзавидовались. Чуть на шею им не бросилась, но вовремя удержалась: держать лицо следовало в любой ситуации, даже если оно планомерно подбирается к двери и тянет тебя за собой.

— Это что такое? — прошипела я, втягивая юношей на помост. Теперь мне стало очевидно, что данный столик едва ли самый виповый.

Братья переглянулись и подняли руки вверх, сдаваясь на милость злой кикиморе.

— Это была его идея, — одновременно указав друг на друга, выпалили они.

— И вообще — это традиция! — заверил меня Трейс, усаживаясь по левую руку. — А чего ты такая напряженная?

— Все смотрят, — хмуро ответила я, с недоумением косясь на жизнерадостного Трейса, которому чужие взгляды придавали энергии. — А ты почему такой веселый?

— Он подготовился, — пояснил за брата Джейс. — И с тобой он тоже поделится, если желаешь.

— Желаю, — выдохнула я, пододвигая стакан. По легкому ванильному запаху я поняла, что без зелья здесь не обошлось.

— Только пей… — договорить он не успел, едва из фляжки накапало на половину стакана, я залпом, чтобы не передумать, ее осушила, — медленно.

— Почему? — выдыхая ванилью, спросила я. Мир стремительно менялся, становясь если не прекрасным, то хотя бы сносным. И даже посетители как-то резко прибавили в привлекательности.

— Потому что там…

— Да не порти удовольствие! — оборвал его речь Трейс. — Наслаждайся, Дань. Семестр был ужасный, так что пора оторваться.