новым мечом узурпатора. И делает это, конечно, виртуозно… еще бы ему не стараться – с моим магическим клинком и выпадом доспех его все равно не спасет. Правда, если начинает атаковать сам тан, то это вообще труба – он по-прежнему сильнее в несколько раз, и ничем я блокировать его меч не могу. Так что он просто не доводит удары до конца…

– Стой, Ранк. Командир на связи… Собираемся все.

Подтягиваются запыхавшиеся бойцы, распаренный Чинк, довольная Лана и невозмутимый Зай.

– Каганы договорились на перемирие. Ружские войска прошли Орск и двинули снимать осаду с Ружа. Поехали в город.

Отряд наш стал выглядеть почти настоящим гвардейским войском, особенно на марше – поскольку с восемью трофейными конями их теперь хватало на всех, как и черных гвардейских панцирей. Нас восемнадцать – один орк, пять хобов и двенадцать гоблинов, в основном со второго по пятый уровни. Системное оружие тоже у всех, так что никакие копья зря не торчат. Собственно, у нас тут трофеи с двух полных гвардейских десятков, не считая добытого мной в реке и того, что нашлось раньше. То есть при желании мы можем прилично вооружить и еще десять-пятнадцать бойцов.

Встречный гвардейский разъезд приостановился за сто шагов – кажется, мы оказались для кого-то неожиданностью. Ну да – их еще и вдвое меньше. Так, а тан что-то напрягся…

– К бою. Это ружцы из Старокрымской роты. Странно – а что им тут надо?

В группе гвардейцев впереди тоже мелькнули луки, но затем вперед выехал одинокий всадник без оружия и махнул рукой в сдержанном приветствии. Тан всмотрелся.

– Ага, лейт Коимбо. Повезло – довольно разумный тип. Один из немногих, кто переродился дважды. Ранк, поехали говорить.

Коимбо, орк, герой. Ранг D 17. То есть он нас круче… как и его отряд, скорее всего. Неудобно получается.

– У нас перемирие, лейт? – первым начал разговор тан.

– А, вы уже знаете… это хорошо, – мрачновато отозвался Коимбо, – но вопрос – а что вы тут делаете?

– Странный вопрос. Охраняем нашу землю, прикрываем Улот. А что вы тут делаете? Как я понял, ваша рота идет на Руж, снимать осаду водянских?

– И все-то ты знаешь, сержант… Тогда скажи прямо – куда делся наш десяток, ушедший по этой дороге вчера?

– Уничтожен.

– Так… а курьер, который их искал вечером?

– Убит.

– А отряд, который шел к Улоту через низовья Рыни, дня три назад?

– То же самое.

– И это все… вы?

– Именно.

– Вот ведь хуес… сколько же бойцов у вас прикрывает этот несчастный Улотский округ?

– Это лишний вопрос, лейт. Могу только добавить, что ты не пройдешь на Улот.

– Спорно, но наш каган уже согласился на перемирие. Однако, есть вопрос чести – погибшим вчера десятком командовал мой младший брат, сержант Хомбо. Кто его убил?

– То есть это вопрос мести… я. Но месть тут неуместна – сержант погиб в открытом бою.

– Месть – нет. А честь, тем не менее… Я требую поединка. Здесь и сейчас, поскольку обещать что-то через несколько дней на войне – тупо.

– Отказываю. Я отвечаю за отряд. Поедем в Орск, там я сдам задание и спрошу разрешения командира.

– В Орске ваши войска… там меня никто не будет слушать. Довольно слов, сержант.