Извинившись перед Светланой Ивановной – воспитателем, за опоздание, я снова принялась оттаскивать сына от машины, разъезжая на которой он врезался во что только можно, отчего громко смеялся, словно это могло быть на самом деле смешно.

– Ну, мам! Это мое, – прохныкал сын, когда я вела его за руку в раздевалку, а тот упрямо тормозил ногами по полу.

– Завтра ты придешь и, будешь играть, и не забывай ты тут не один.

– Мама, это моя машина!

– Прекращай это, подбирай сопли, ты не девочка.

– Девочки играют с куклами, а я хочу машину!

– Сейчас ты перестаешь плакать и, я куплю тебе машину, договорились?

– Но..

– Ида Вадимовна.

Из-за двери показалась Светлана Ивановна, молодая воспитательница старшей группы. Она мило улыбнулась.

– Что-то случилось? Марк обижает кого-то? Вы извините, эта машина плохое решение для одной группы, я поговорю с ним.

– Нет-нет, все в порядке. Он и правда к этой машине, как прикованный, знаете даже спокойнее стал. И вы можете ее забрать.

– Я же говорил, – Марк вытер глаза рукавом и побежал к оставленной машине, я даже поймать его не успела. Чувство, будто задавать трепку не ему нужно, а бабушке.

– Не поняла..

– Вы же знаете, что наш сад пользуется особым положением.. Мы часто получаем благотворительные подарки.

– Ах, чиновник.

– Что-то вроде того.

– Чего только не сделают ради выборов.

– Нет, он давно нам помогает, в прошлом году ремонт сделал, здание старое сами знаете. Сегодня все детки подарки получили, Марку досталась машина, ее можно забрать, он всю неделю о ней говорил.

Я сначала ничего не поняла.

– То есть? Разве это не общая машина?

– Ах, так это другая. Ту мы теперь только после полдника выдаем и контролируем, чтобы все смогли покататься. Это было нелегко, – она усмехнулась.

– И что это за благотворительность такая?

Девушка пожала плечами, Марк проскочил по коридору, жужжа заводным моторчиком автомобиля и, врезался в диван.

– Все, уходим домой. Спасибо, Светлана Ивановна, еще раз извините, постараемся вовремя его забирать.

Я натянула на Марка куртку и шапку, подождала пока сам обуется. Приучаю правильно завязывать шнурки, каждый раз будто первый.

– Мам! Можно по снежку покататься?

– Нет.

Я забрала у него машину и крепко сжала подмышкой. Что за подарки такие? Не удивлюсь, если потом всем родителям культурно намекнут проголосовать по «совести».

– Ну, пожалуйста, я плакать больше никогда-никогда не буду.

Теперь он мне еще ультиматумы ставит, просто замечательно.

– Она сломается, Марк, а если будешь капризничать к бабушке больше не поедешь. Понял?

– Понял-понял.

Сын опустил голову и взял, наконец, мою руку. Пусть обижается, ему это только на пользу.

Неподалеку от моей машины, я заметила знакомый внедорожник, как обычно идеально вымытый и поблескивающий, словно снег на солнце. Подумала, что ошиблась, пока наши взгляды с водителем не встретились.

Мужчина вышел из машины и прошел в нашу сторону, создавая хруст снега под ногами. Маленькие снежинки падали на его непокрытую голову, усеивая карамельные волосы. Я остановилась, тяжело вздохнув. К горлу подобралась, казалось бы, уже привычная тревога, но сейчас она граничила с чем-то нечто необъяснимым. Несмотря на жуткий холод, который хватал за все открытые участки тела, особенно за нос, я чувствовала, как волнительное тепло разливалось по телу, как бокал хорошего вина.

– Дядя, Влад!

Я вздрогнула, когда закричал сын и отпустил мою руку.

– Привет, гонщик.

Босс присел на корточки и выставил вперед руку.

– Давай пять.

Марк хлопнул по его ладони, а я стояла как вкопанная и наблюдала за ними. Какого черта?

– Мам, ты тоже знаешь дядь Влада? Он подарил мне машину. А Настя уже оторвала голову кукле.

Я пристально изучала мужчину, стоящего напротив, пока нас обоих покрывал тонкий слой снега. Сын тянул меня за руку, открыто выражая свое восхищение дядей Владом. Это было похоже на сон. Только человек напротив должен быть совершенно другой. Я не помню, когда Марк последний раз так радовался отцу. Поэтому это должно ощущаться, как кошмар. Детей легко подкупить подарками, но это чересчур.

Босс стряхнул рукой снег с волос, растрепав их, я не могла перестать смотреть на него. Хотелось коснуться его и убить одновременно.

– Я глупо выгляжу, у меня что-то на лице?

Я покачала головой.

– Ты идеален при всей своей омерзительности.

– Значит, ты считаешь меня идеальным?

– Омерзительным. Марк, иди в машину.

– Мам..

– В машину, Марк.

Сын обернулся к мужчине.

– Ты еще придешь к нам?

– Конечно.

Они улыбнулись друг другу, сын помахал рукой и побежал в припрыжку к автомобилю.

– Что это все значит? – потребовала я.

– Не хотел караулить тебя под домом.

– Я не об этом. Ты не можешь подкупать моего ребенка, ему пять, это низко.

– Я никого не подкупаю.

– Правда, что ли?

– Давай не будем стоять на холоде..

– Действительно. Всего доброго!

Я шагнула к машине, и крепкая мужская хватка горячей руки сжала запястье.

– Мы не договорили. Ты сбежала.

– Ты поцеловал меня! – мой голос был шепотом и криком одновременно. Мне бы не хотелось, чтобы это все мог услышать ребенок.

– Тебе понравилась, – он самодовольно улыбнулся и, внутри меня вспыхнуло что-то. Просто взять бы и врезать ему.

– Не играй со мной.

– Не играю. Поговорим где-нибудь в более теплом месте. Не будь подростком, я всегда считал тебя рассудительной.

Я вздохнула. Уже хотелось побыстрее забраться в машину, снег усиливался вместе с ветром.

– Ты не отвалишь?

Он покачал головой.

– Идем к машине, поужинаем где-нибудь, а потом я верну вас обратно.

– У тебя нет детского кресла. Мы сами доберемся.

Я выдернула свою руку из его, мужчина проследил за моим движением. У меня не было ощущения брезгливости, но мне показалось, будто он именно о нем и подумал, словно мне неприятен наш контакт, к сожалению это было напускной ложью. Я должна помнить, что его чары на мне не работают. Прокручивать в голове, как молитву.