– Почему?

Стиснув руки в кулаки, Марк отстранился и резко произнес:

– Если ты решила с ним встретиться, я не смогу тебе помешать.

После небольшой паузы Амира тихо сказала:

– Я напишу ему короткую записку, в которой сообщу, что наша встреча невозможна.

Она повернулась и ушла, а Марк остался стоять как вкопанный, испытывая невероятное облегчение.

Когда они легли спать, Амира сказала своему мужу:

– Я послала Ромазу письмо, в котором сообщила, что счастлива в браке и у меня нет никакого желания с ним встречаться. – Она знала, что гордость не позволит Марку спросить об этом самому. Женщина, ставшая женой сурового воина, должна знать, когда нужно проявить мягкость.

Марк повернулся к ней. Его серые глаза блестели в свете луны, подобно серебру.

– Ты счастлива в браке?

Этого вопроса Амира никак не ожидала.

– Думаю, да.

– Что-то я не слышу радости в твоем голосе.

Она вздохнула.

– Девочкой я мечтала о мужчине, за которого выйду замуж, хотя с самых ранних лет было понятно, что отец смотрит на меня как на товар. Я всегда знала, что стану частью делового соглашения, поэтому брак с тобой не стал для меня таким уж потрясением.

– Ого! – Марк приподнялся в постели и склонился над ней. На его мужественном лице появилась знакомая улыбка. – А я думал, что сразил тебя своим обаянием.

– Жаль только, что до брачной ночи нам даже не удалось толком поговорить.

Этот суровый американец вызволил ее из отцовского дома. И благодарность смешалась в душе Амиры с желанием, сила которого пугала ее саму. Марк коснулся губами ее губ.

– Спасибо, что рассказала мне о Ромазе. – Он остановился. – И прости меня за то, что из-за меня ты лишилась своей девичьей мечты о пышной свадьбе.

Ее удивило искреннее сожаление, прозвучавшее в его голосе.

– Не надо, Марк. Я никогда не мечтала о пышной свадьбе. Я всегда надеялась, что она будет скромной, хотя знала, что забота о соб ственной репутации позволит отцу экономить на свадьбе единственной дочери. Так что видишь, ты подарил мне свадьбу, о которой я мечтала. – Она откинула с его лба прядь густых темных волос.

Вдруг Марк отстранился, и это привело ее в замешательство. Дотянувшись до туалетного столика, он взял оттуда что-то и попросил:

– Дай мне левую руку.

Заинтригованная, Амира сделала так, как велел муж. Он снял с ее пальца обручальное кольцо. Ей хотелось спросить, что он делает, но она удержалась от вопроса. Наконец ее терпение было вознаграждено, и Марк вернул кольцо, но под ним было еще одно.

Поднеся руку к свету, Амира увидела три сверкающих камня. Насколько она могла разглядеть, два крайних были бриллиантами. Что за камень находился посередине, она не знала.

– Зачем мне еще одно кольцо? – удивилась она.

– Это небольшая компенсация за ту поспешность, с которой мы поженились.

Амира улыбнулась. Хотя чему она радуется? Вдруг кольцо выбрала его секретарша?

– Как называется тот камень, что в центре?

– Тигровый глаз, – Марк поднес к губам ее руку и нежно поцеловал. – А ты не хочешь знать, как называются остальные два?

– Кажется, это бриллианты. – В ее душе зародилась надежда. Тигровый глаз нельзя купить в обычном ювелирном магазине… Его добывали лишь у нее на родине, и он почти так же высоко ценился, как его более известный родственник – Роза Зульхейла. Тигровый глаз не экспортировали, потому что структура камня делала его тяжелым для обработки.

– Это Розы Зульхейла самого светлого оттенка. Я подумал, они будут хорошо сочетаться с цветом твоих глаз.

Ее сердце было готово выпрыгнуть из груди.

– Ты выбрал это кольцо специально для меня?

– Да. Я связался с ювелиром из Зульхейла и объяснил, что мне нужно. – Марк наклонился и снова поцеловал ее. – Ну как, нравится?

– О да, Марк. Спасибо!

Довольная, Амира обняла мужа за шею.

– Ты удивительный. Я так счастлива. – Ее переполняла радость. Дело было не в стоимости кольца, а в том, что Марк купил его специально для нее. Этот поступок значил больше, чем любые слова.

– Я хочу кое-что тебе сказать. Надеюсь, ты обрадуешься. Мне нужно на пару недель съездить в Зульхейл для переговоров с вашим шейхом. Ты не против устроить себе небольшие каникулы?

Ее глаза расширились.

– Здорово! – Затем, к удивлению Марка, его жена нахмурилась. – Мы остановимся у моих родителей?

Марк самодовольно улыбнулся.

– Зачем? Я купил для нас дом.

– Мой дорогой муж, ты определенно нуждаешься в вознаграждении, – знойно улыбнулась Амира.

Марку было нужно от жены больше, нежели просто секс. Его обижало, что она все еще считает его настолько ограниченным человеком, что предлагает ему в награду лишь свое тело.

– Я спою для тебя.

Марк замер.

– Споешь? – Известие о том, что Амира умеет петь, стало для него полной неожиданностью. – Почему я не слышал тебя раньше?

– Потому что раньше ты мне не нравился. – Ее ответ был, как всегда, честным, и это глубоко тронуло его. – И насколько я тебе нравлюсь сейчас?

Приподнявшись, она игриво поцеловала его в кончик носа.

– Намного больше. И не из-за кольца, а из-за того, как ты относишься ко мне.

– Значит, я тебе угодил? – Он пытался шутить, хотя к горлу подступил комок.

Амира приподнялась в постели и начала петь. Это была песня на ее родном языке, в которой слышался шелест листьев и рокот прибрежных волн. Марк не понимал слов, но, казалось, ее чистый звонкий голос наполнил собой все его существо.

Впервые за все время их брака Марк почувствовал, что Амира приняла его как своего мужа.

– Марк, ты спишь? – обиженно спросила она.

В ответ на это он притянул ее к себе и нежно поцеловал. Неспособный выразить свои чувства словами, он пытался показать ей, как много она для него значит. Поцелуй стал глубже, и в следующее мгновение Амира уже лежала под ним и принимала его ласки.

Затем, когда лунный свет упал на ее красивое лицо, они снова любили друг друга.

Это было больше, чем просто секс. Марк чувствовал, как рушатся стены, которые он воздвиг вокруг своего сердца. Он был не в силах противостоять чувству, которое так внезапно ворвалось в его сердце. Их тела и души воспарили на вершину блаженства, в неведомый мир радости и гармонии.

Наконец-то он перестал быть одиноким! Свершилось невозможное. Их объединяла ниточка, которая никогда не будет разорвана, и обещание, что крепче всех обетов и клятв.