– А ты теперь правда владеешь его силой? – спросил Джамиль.

Его зрачки были слегка расширены.

Казим коротко кивнул.

– Мы получаем силу самого могущественного из магов, чьи души мы поглотили, – ответил он, повторяя слова Сабель. – Я теперь владею мощью уровня Вознесшегося.

Джамиль присвистнул:

– Тогда я больше не гожусь тебе в качестве партнера для тренировок, брат мой.

Криво улыбнувшись, Казим заворчал, однако настроение у него не улучшилось. Эта новая сила пугала его. Хуже того, он ощутил эмоции и желания, которые чувствовал Мейрос перед тем, как прекратить существовать. Казим узнал природу этого человека и понял, что тот был совсем не таким, каким он его себе представлял. Антонин Мейрос не был Шайтаном во плоти. Он был человеком, хорошим человеком с благими намерениями. И он любил Рамиту так же, как люблю ее я, а возможно, даже больше, ведь я относился к ней как к призу, а он – как к женщине.

Воспоминание о том, что он сделал, и выражение ненависти и ужаса на лице Рамиты, с которым она на него смотрела, медленно убивали юношу. Двое стражников; маленький мальчик, невинный и ничем не заслуживший смерти, – но, прежде всего, сам Мейрос. Казим не мог спать, если не был пьян. Однако Сабель и Рашид ждали, что он будет гордиться пролитой им кровью. Я думал, что я убийца, но я им не являюсь…

– Что насчет Гурии? – спросил Джамиль голосом, полным желания.

Казим нахмурился. Кляйн, несмотря на свою грубую внешность, был полукровкой. И Гурия полностью поглощена обучением у Сабель. Она не противится ему, как это делаю я. Она столь же извращенная, как и сама Сабель.

– Она – прирожденная ядугара, – пробормотал он. – Ее обучение идет отлично.

– Я спрашивал, могу ли сочетаться с ней браком, – произнес Джамиль совершенно серьезно. – С твоего разрешения. И, разумеется, с разрешения Рашида.

– Никто из нас не может ничего сделать без его разрешения, да? – зарычал Казим. – Мне насрать на Гурию. Делай что хочешь. Я никогда больше не хочу ее видеть.

Нороштейн, Норос, континент Юрос

Юнесс 928

1 месяц до Лунного Прилива

Перебинтованный Джерис Мюрен сидел через стол от Аларона. Лицом он напоминал избитого боксера. Даже его глаза выглядели побежденными, усталыми и полными печали. Рамон был с ними, хотя он все еще нетвердо стоял на ногах. С отъезда Цим прошло три дня, и к Аларону только-только вернулись силы для того, чтобы двигаться.

– Значит, генерал мертв? – тихо сказал он.

Мюрен тяжело кивнул:

– Да. Мои люди отправились на склоны на воздушном ялике. Они нашли тело Большого Яри. Там было еще два человека – одним из них был Эли Беско, но второй слишком обгорел для того, чтобы его можно было опознать.

– А что насчет Вульта?

– Он здесь, в Нороштейне.

Сердце Аларона упало.

– Значит, мы проиграли. Он найдет нас, узнает, что она у Цим, и выследит ее. – Юноша запустил руки себе в волосы. – Все было зря – и даже хуже. Если бы мы не отправились за Скиталой, ее никогда бы не нашли. Я привел его к ней, как он всегда и знал.

Мюрен покачал головой:

– Все не так мрачно, Аларон. Видишь ли, я арестовал Белония Вульта.

Аларон уставился на него. Рамон расплылся в ухмылке, пусть она и давалась ему с болью.

При виде их лиц Мюрен усмехнулся:

– Я использовал взятое тобой из его архивов письмо, чтобы получить ордер на обыск его резиденции. Мы разбили панели в его зале для трофеев. Часть содержимого была повреждена из-за установленных им ловушек, но в наших руках оказалось достаточно материалов для того, чтобы шантажировать большую часть Нороштейна и половину Палласа. Так что я получил ордер на арест и застиг его на окраине города с серьезной поддержкой со стороны Арканума. Он все еще был измотан после боя с генералом. Он даже не сопротивлялся. Сейчас на него наложена руна оков и он сидит в своем собственном подземелье.

– Спасибо вам, – произнес Аларон ошеломленно. – Вы – мой герой.

Рамон пламенно закивал в знак согласия.

– Что ж, я рад, что ты изменил ко мне свое отношение. Как бы там ни было, моя задница теперь тоже под угрозой, – задорно заметил Мюрен. – Мы не сможем держать его взаперти слишком долго. Паллас заявит, что это его юрисдикция, и пришлет инквизиторов. Я лишь дал нам время, вот и все.

– Если он расскажет им…

У Аларона перехватило дыхание.

– У меня есть причины подозревать, что в камере с ним произойдет несчастный случай, – мрачно предположил Мюрен.

Аларон сглотнул, однако затем яростно закивал:

– Вот уж поделом так поделом.

Мюрен провел пальцами себе по волосам:

– Это будет означать и конец моей карьеры. – С сожалением вздохнув, он тряхнул гривой. – А вы, парни, что будете делать?

– Спать, – отозвался Рамон угрюмо. – Пройдут дни, прежде чем я смогу вновь нормально двигаться. – Он с извинением взглянул на Аларона. – А затем, полагаю, мне придется присоединиться к своему легиону, или на мой арест тоже выпишут ордер. Я бы остался, если бы мог, но я не вижу, как это сделать, не навлекая на нас гнев военных.

– Это единственный путь, – согласился Аларон. – Если ты не поедешь, если маг станет дезертиром, в дело вмешается Инквизиция. – Он посмотрел на Мюрена. – Думаете, Рамону безопасно присоединяться к его легиону?

– Вульт не работал по официальным каналам. Полагаю, ему ничего не угрожает.

– Фирелл мертв?

Мюрен пожал плечами:

– Не думаю. Но выйти на сцену он тоже себе позволить не может. Инквизиторы его освежуют.

– Тогда все ясно, – сказал Рамон. – Пиши мне, Ал. Если смогу, я ускользну, чтобы помочь тебе.

– А вы, мастер Мерсер? – спросил Мюрен.

Аларон посмотрел ему в глаза:

– Я отправлюсь за ней.

Мюрена это, похоже, не удивило.

– С какой целью?

– Не знаю. Я просто чувствую, что должен.

Стражник вздохнул:

– Ах, юные влюбленные.

– Нет, сир, дело не в этом, – твердо ответил Аларон. – Она не любит меня – и никогда не любила. Моя любовь к ней всегда была безответной, и, думаю, в глубине души я это знал. Но она – мой друг, и она направляется навстречу опасности, поэтому я считаю, что должен помочь ей.

– Хорошо сказано, парень, – произнес Мюрен. – Ты становишься мужчиной – и, полагаю, хорошим человеком, как твой отец.

Аларон сжал капитану руку:

– Благодарю вас, сир.

– Не благодари меня, Аларон. Верни Скиталу. – Мюрен нахмурился. – Или, по крайней мере, убедись, что она попадет в хорошие руки.