– Это было закодированное послание, которое я должен был передать хану, – ответил Росс, с болью осознавая, что она по-прежнему чарует, околдовывает его. – «Передай Абдолле-хану, что Питеру – это мог бы быть Патар Гуэнга или Петр, русский, – что Питеру нужна голова Горгоны, а сын Питера еще хуже, чем сам Питер. Сын играет с курдюками в бабки, как и его отец, который постарается использовать Медузу, чтобы поймать Горгону».

– Это просто. Эрикки? – сказала Азадэ.

– Да, – кивнул Эрикки, отвлекаясь от своих мыслей. – Вот только при чем тут «курдюки и бабки»?

– Может быть, так, – сказала она, приходя в волнение. – Передай Абдолле-хану, что Петр Мзитрюк из КГБ охотится за его головой, что сын Мзитрюка – давайте предположим, что он тоже из КГБ, – еще хуже, чем его отец. Сын играет с курдюками в бабки… возможно, это означает, что сын связан с курдами и с их восстанием, которое угрожает влиянию Абдоллы-хана в Азербайджане, что КГБ, отец и сын тоже замешаны… и что Петр Мзитрюк воспользуется Медузой, чтобы поймать Горгона. – Она задумалась на мгновение. – Может быть, это еще одна игра слов, означающая «использует женщину», возможно, даже злую женщину, чтобы поймать моего отца?

– Так хан… Боже, хан – твой отец? – потрясенно проговорил Росс.

– Да, боюсь, что так. Моя фамилия – Горгон, – сказала Азадэ. – Не Горден. Но директриса школы в Шато д'Ор сказала мне в самый первый день, что мне едва ли стоит зваться Горгон – меня задразнят до смерти, – поэтому я стала просто Азадэ Горден. Для меня это было забавным, и директриса думала, что мне лучше быть обыкновенной Азадэ Горден, а не дочерью настоящего хана.

Эрикки нарушил образовавшееся молчание:

– Если послание было понято правильно, то хан не станет верить этому сукину сыну ни на грош.

– Да, Эрикки. Но отец вообще никому не верит. Ни одному человеку. Если отец играет на обе стороны, как полагает Джонни, предугадать, как он поступит, невозможно. Джонни, кто передал тебе это послание для отца?

– Агент ЦРУ, который сказал, что я могу доверить твоему отцу свою жизнь.

– Я всегда знал, что эти ребята из ЦРУ… без царя в голове, – процедил Эрикки сквозь зубы, сверкнув глазами.

– Этот был в полном порядке. – Росс произнес эти слова резче, чем хотел. Он увидел, как Эрикки вспыхнул, а улыбка Азадэ погасла.

Снова молчание. Более напряженное на этот раз. Лунный свет в комнате погас: луна скрылась за тучей. В темноте все чувствовали себя неуютно. Гуэнг, который смотрел и слушал, ощутил растущее беспокойство и молча призвал всех богов избавить их от этой Медузы, языческого демона со змеями вместо волос, о которой рассказывали миссионеры в его первой школе в Непале. Потом его особое чутье сообщило ему о приближающейся опасности, он прошипел предостережение, подошел к окну и выглянул наружу. Два вооруженных охранника с доберманом на поводке поднимались по ступеням лестницы напротив.

Остальные в комнате тоже застыли неподвижно. Они слышали, как охранники протопали по террасе, как принюхивался и натягивал поводок пес. Потом направились к двери снаружи. Она снова скрипнула, открываясь. Охранники вошли в здание.

Приглушенные голоса за дверью в спальню, сопение принюхивавшейся собаки. Потом у двери приемной. Гуэнг и Росс заняли места в засаде с кукри наготове. Через некоторое время охранники двинулись дальше по коридору, вышли из здания и снова спустились по лестнице. Азадэ нервно шевельнулась.

– Обычно они сюда не заходят. Никогда.

Росс торопливо прошептал в ответ:

– Может быть, они видели, как мы сюда поднимались. Нам лучше уйти. Если услышите стрельбу, вы нас не знаете. Если завтра ночью мы еще будем свободны, вы нам разрешите прийти сюда, скажем, сразу после полуночи? Тогда мы могли бы разработать план?

– Да, – сказал Эрикки. – Только приходите раньше. Чимтарга предупредил меня, что нам, возможно, придется вылететь до рассвета. Приходите часов в одиннадцать. Нам лучше проработать несколько планов – выбраться отсюда будет очень трудно, очень.

– Как долго вы еще будете работать на них? Прежде чем закончите?

– Не знаю. Может, дня три-четыре.

– Хорошо. Если мы с вами не свяжемся, забудьте про нас. Хорошо?

– Аллах да хранит тебя, Джонни, – встревоженно сказала ему Азадэ. – Не доверяй моему отцу, ты не должен позволить ему… позволить ему или им взять тебя.

Росс улыбнулся, и его улыбка осветила всю комнату, даже для Эрикки.

– Нет проблем, удачи нам всем. – Он лихо взмахнул рукой, отдавая честь, и открыл дверь.

Через несколько секунд он и Гуэнг исчезли так же тихо, как и появились. Эрикки наблюдал за ними из окна и заметил лишь какие-то тени, скользнувшие вниз по лестнице. Он обратил внимание на то, как умело и бесшумно они оба использовали темноту ночи, завидуя небрежному изяществу манер и движений Росса.

Азадэ стояла рядом с ним, на голову ниже него, обняв его рукой за талию, и вместе с ним смотрела в окно. Его рука поднялась и обняла ее за плечи. Они прислушивались, ожидая криков или стрельбы, но ночь оставалась непотревоженной. Луна снова вышла из-за облаков. Нигде никакого движения. Эрикки посмотрел на часы. Четыре двадцать три.

Он поднял глаза к небу: пока никаких признаков рассвета. На рассвете он должен был вылетать, не на северный склон Сабалана, а на другой пункт радиолокационного наблюдения дальше к западу. Чимтарга сказал ему, что ЦРУ еще использовало кое-какие точки рядом с турецкой границей, но сегодня правительство Хомейни приказало закрыть их, вывезти людей и оставить нетронутыми.

– Они никогда этого не сделают, – сказал ему Эрикки. – Никогда.

– Может, сделают, может, нет, – рассмеялся Чимтарга. – Как только мы получим приказ, мы с тобой полетим туда с моими «горцами» и слегка поторопим их…

Твою мать! А тут еще этот Джонни Ясноглазый откуда-то взялся, мать его за ногу, словно без него у нас проблем мало. Все равно спасибо богам за предупреждение, которое он нам принес. Что же Абдолла задумал для Азадэ? Мне следует убить эту грязную свинью и покончить со всем этим. Да, только я не могу, я принес древним богам нерушимую клятву, что не трону ее отца, – так же, как и он поклялся Богом Единым не препятствовать нам, хотя он найдет способ нарушить свою клятву. Мог бы и я сделать то же самое? Нет, клятва есть клятва. Как и та, которую ты принес ей, пообещав жить с ней счастливым, зная про него – про него! – не так ли? Его разум почернел, и он порадовался, что вокруг темно.

Значит, КГБ планирует меня похитить. Если этот план реален, мне крышка. Азадэ? Что, черт возьми, готовит ей теперь Абдолла? А тут и этот Джонни появился, чтобы всех нас преследовать… я и не думал, что он окажется таким красивым и крепким, с этим человеком шутки плохи, особенно когда у него этот нож чертов, такими ножами убивают…

– Пойдем в постель, Эрикки, – сказала Азадэ. – Очень холодно, нет?