— Пойдем в тачку, пожуем. Тут все ноги отдавят, — попросил рыжий.

«Он видел, как я приехал, этот рыжий, — отметил Семен. — Рыжий, рыжий, конопатый, — вспомнил он детскую присказку, — стукнул бабушку лопатой… Этот стукнет и дедушку. Да он не такой и рыжий…»

В машине парень снял берет и сунул в карман. Его волосы были и правда с еле заметной рыжиной. А ведь и в ресторане в первый момент он не показался Семену очень рыжим. А вот окрестил «рыжим», — думал Бугаев, — и пошел он у меня за «рыжего».

Они молча жевали пирожки, выжидая, кто начнет разговор первым.

— А запить у вас нечем? — спросил парень.

Бугаев кивнул на «бардачок». Рыжий открыл его. Хмыкнув, с удовлетворением вытащил бутылку пива. Там лежала еще большая, «долгоиграющая» бутылка «Столичной».

— Запасливый вы мужик, Семен Иванович, — улыбаясь, сказал парень и зубами открыл пробку с пивной бутылки. У Бугаева по спине пробежали мурашки, так бывает, когда по стеклу чиркает ножик.

— Никогда не знаешь, чем день кончится, — сказал Семен. — Не бегать же ночью за таксистами.

В это время пыльный псковский автобус отъехал, выпустив из выхлопной трубы тучу темного и пахучего дизельного дыма, и Бугаев увидел темно–серую «Волгу» и за рулем Сашу Углева, одного из лучших водителей управления. Саша читал, уткнувшись в какой–то журнал, а Володя Лебедев, следивший, наверное, за «Жигулями» Бугаева из толпы, пока их разделял автобус, садился на заднее сиденье.

«Так вот они где пристроились! А зеленая «Волга»?» — пронеслось в голове у Бугаева, и он сказал сердито:

— Ну, ладно, помолчали, и будет! У меня сегодня дел невпроворот. Я за свою жизнь в молчанку уже наигрался…

— Есть серьезный разговор, Семен Иванович. — Парень нахмурился, словно хотел придать себе выражение значительности, и посмотрел на часы.

— Так не тяни резину.

— Один мой кореш потолковать хочет… — Почувствовав, что Бугаев собирается возразить, парень торопливо добавил: — Серьезный мужик. Поладите с ним — в прогаре не останетесь. Это почище, чем ваши колхознички…

— Ну, Женя, сявка! — пробормотал сквозь зубы Бугаев. — Я–то думал, он человек, а не баба трепливая. Попляшешь ты у меня!

По «легенде» Семен гулял после того, как ограбил колхозную кассу.

Рыжий хотел что–то сказать, может быть, о том, что Жогин пропал, только махнул рукой.

— Поехали, Семен Иванович?

— Поеду. Но прежде с Жекой поговорю. Я тебя второй раз вижу, а третьего может уже не быть…

— Вы за кого меня держите? — усмехнулся парень.

— Кто тебя знает. Вон ты какой улыбчивый, Вася. Думаешь, я и вправду в ресторане поверил, что тебя папа с мамой Васей нарекли?

Рыжий нерешительно улыбнулся, не найдясь, что ответить.

«Интересно, сколько же ему лет? — думал Семен, искоса поглядывая на нервничающего парня. — Такая рожа, что можно и двадцать дать, и двадцать пять. На скопца похож. И никакой он не блатняк, просто «работает» под бывалого. Нахватался блатных словечек…»

— Вася не Вася?! Разве в этом дело? — наконец сказал рыжий. — Я–то у вас паспорт не спрашиваю? А Жогина дома уже второй день нету. В больницу попал. — Он вытащил пачку «Стюардессы», нервно закурил.

— В больницу? — недоверчиво спросил Семен и, проследив, как парень выдвигает пепельницу, отметил с удовлетворением: «Теперь у меня твои пальчики останутся. Только вряд ли они найдутся в нашей коллекции».

— В больницу, — подтвердил рыжий. — Я у соседей спрашивал. Утром что–то с сердцем случилось. На «скорой» увезли…

— Жаль. У него «фанерка» и в колонии шалила.

— Фанерка?

Бугаев в первый раз услышал в голосе парня искреннюю нотку. Удивление.

Семен постучал себя по левой стороне груди:

— «Фанерка». Тонкая «фанерка», — и сказал, словно решился наконец: — Поедем, что ли, к твоему кирюхе?

— Поедем! — обрадовался парень. Видно, ему строго наказали без Семена не возвращаться. — Он нас на Васином острове ждет. На набережной, напротив садика.

— Соловьевского, что ли?

— Ну да. Обелиск там стоит большой…

Бугаев включил зажигание, осторожно отъехал от тротуара, свернув направо, в полуметре от оперативной «Волги». Саша Углев, вытянув шею, сердито проводил глазами «Жигули» Бугаева, словно боялся, что они ненароком заденут его автомобиль. Уже выехав на Невский, Семен обернулся — зеленая «Волга», стоявшая на думской стороне, тоже тронулась. «Ребята ее, конечно, приметили. Еще на Наличном. Неплохой улов для начала». Потом его мысли перескочили к месту встречи. Опять Васильевский, и рядом — Соловьевский переулок, где напали на Колокольникова. Неужели кто–то из них там живет? «Следить» около дома? Глупо! А место встречи с умом выбрали — наблюдение сразу будет заметно. И еще на одну деталь обратил внимание Бугаев: рыжий Вася город знает плохо. Не смог даже назвать, что за садик.

— Эх, жалко Женю! — вздохнул Семен. — А в какую больницу его увезли?

— Соседи не знают.

«Значит, до завода вы, ребята, не добрались. Это хорошо. Иначе бы вам там сообщили про академию».

— Леву Бура надо будет отыскать, — задумчиво сказал Семен. — Он Женю уважал.

Рыжий промолчал.

— Ничего, может, оклемается! Правда, Вася? — Семеном овладело нервное возбуждение, как бывало всегда, когда он чувствовал, что события вот–вот должны развернуться, что в воздухе повеяло опасностью. — А в зоне ты, Вася, никогда не был, нашел кому голову морочить! Я вот к тебе присмотрелся — думаю, что детдомовский ты парень…

Рыжий было насупился, но не сдержался — улыбнулся. И улыбка получилась у него искренняя и чуть виноватая.

— Это точно, Семен Иванович, десять лет в детдоме прокантовался.

— Пел там небось в хоре? Или солистом? Голос у тебя, попы услышат — в семинарию определят. — Покосившись на парня, Семен увидел, как зарделось его плоское лицо. Они уже проехали Дворцовый мост и ждали, когда дадут левый поворот на Университетскую набережную.

— Откуда вы все знаете? — недоверчиво спросил парень. В голосе его все еще проскальзывали настороженные нотки, но Семен чувствовал, что начал завоевывать расположение рыжего. Когда хотел, он умел это делать быстро.

На светофоре зажглась стрелка левого поворота. Они выехали на набережную. Бугаев посмотрел в зеркало — зеленой «Волги» сзади не было. Не было и серой оперативной машины. «Наверное, зеленая пошла через мост Лейтенанта Шмидта, — решил Бугаев, — а