ферм. Правда, он слыхал уже об этом, но все же был удивлен. Он старался различить на дне этой пустой бездны знакомые места, но теперь, когда исчезла с горизонта долина Темзы, это было трудно. Скоро, однако, они достигли остроконечных меловых холмов, и, обнаружив знакомое ущелье в западном конце и развалины городка по обеим его сторонам, Грехам узнал Гилдфорд-Хогсбэк, а вслед за тем Лейт-хилл — песчаную равнину Олдершота — и другие места.

Простиравшуюся внизу округу пересекала широкая, испещренная быстро мчавшимися точками идемитовая дорога. Она проходила как раз по трассе бывшей железной дороги. Узкая долина реки Уэй заросла густым лесом.

По всей возвышенности Доунс, насколько можно было разглядеть сквозь голубоватую дымку, стояли ветряные двигатели таких размеров, что самый крупный из городских гигантов показался бы их младшим братом. Они плавно вращались на юго-западном ветру. Кое-где пятнами выступали громадные гурты овец Британского Пищетреста, и конные пастухи выделялись черными точками. Вскоре выплыли из-под носа аэропила Уилденхейт, холмы Хайндхеда, Пич-хилл и Лейт-хилл с новым рядом ветряных двигателей, которые, казалось, старались перехватить ветер от своих собратьев на возвышенности Доунс. Пурпурный вереск сменился золотым дроком; под охраной двух всадников двигалось огромное стадо черных быков, которое быстро осталось позади и превратилось в темное движущееся пятно, пропавшее в тумане.

Близко, под самым ухом, крикнула чайка.

Они пролетали над южным Доунсом, и, поглядев через плечо, Грэхэм увидел на возвышенности Портсдоун-хилла укрепление портсмутского порта. Вот показалось огромное скопление стоявших у берега судов, похожее на плавучий город. Затем крохотные, залитые солнцем белые скалы Нидльса, и блеснула серая полоса морского пролива. В несколько секунд перелетели они пролив, остров Уайт остался далеко позади, и внизу развернулась широкая морская гладь, то пурпурная от облаков, то серая, то блестящая, как полированное зеркало, то тускло мерцающая синевато-зеленым блеском. Остров Уайт быстро уменьшался. Через несколько минут от облачной гряды отделилась сероватая туманная полоса; опустившись вниз, она приняла очертания береговой линии; это было залитое солнцем, цветущее побережье северной Франции. Полоса становилась все более четкой и яркой, английский же берег исчезал вдали.

Через некоторое время на горизонте показался Париж, но вскоре исчез, так как аэропил повернул к северу. Грэхэм успел разглядеть Эйфелеву башню и невдалеке от нее какой-то колоссальный купол, увенчанный остроконечным шпилем. Грэхэм заметил, что над городом расстилался дым, хотя и не понял, что это означало. Аэронавт буркнул что-то о каких-то «беспорядках на подземных путях», но Грэхэм не обратил внимания на его слова. Вышки, похожие на минареты, башни и стройные контуры городских ветряных двигателей свидетельствовали, что Париж по красоте и теперь еще превосходит своего соперника, хотя и уступает ему в размерах. Снизу взлетело что-то голубое и, подобно сухому листу, гонимому ветром, покружившись, направилось к ним, все увеличиваясь в размерах. Аэронавт опять что-то пробормотал.

— Что такое? — спросил Грэхэм, неохотно отведя взгляд от прекрасной картины.

— Аэроплан, сир! — крикнул пилот, указывая пальцем.

Аэропил поднялся выше и направился к северу. Аэроплан все приближался, быстро увеличиваясь. Гул аэропила, который казался прежде таким мощным, стал заглушаться гулом аэроплана. Каким громадным казалось это чудовище, каким быстроходным и мощным! Аэроплан пролетел близко над аэропилом, точно живой, с широко раскинутыми перепончатыми прозрачными крыльями. Мелькнули ряды закутанных пассажиров за стеклом, одетый в белое пилот, пробирающийся по лестнице против ветра, части чудовищного механизма, вихрь пропеллера и гигантские плоскости крыльев. Зрелище было поразительное.

Через мгновение аэроплан пронесся мимо. Крылья аэропила закачались от ветра. Аэроплан стал уменьшаться и скоро превратился в синюю точку, растаявшую в небесной лазури.

Это был пассажирский аэроплан Париж — Лондон. В хорошую погоду за день он делал четыре рейса.

Они пролетали над Ла-Маншем. Полет уже не казался Грэхэму таким быстрым по сравнению с молниеносным полетом аэроплана. Слева глубоко внизу серел Бичи-Хед.

— Спуск! — крикнул аэронавт. Голос его потонул в гуле мотора и свисте ветра.

— Нет еще, — смеясь, ответил ему Грэхэм. — Погодите спускаться. Я хочу поближе ознакомиться с этой машиной.

— Я полагаю… — начал аэронавт.

— Я хочу ознакомиться с машиной, — перебил его Грэхэм. — Я перейду сейчас к вам, — прибавил он, поднялся со своего кресла и ступил на мостик, огороженный перилами.

Сделав один шаг, он побледнел и вынужден был ухватиться за перила руками. Еще шаг — и он возле аэронавта. Грэхэм чувствовал, что воздух с силой давит ему на грудь и плечи. Ветер, вырываясь из-за стекла, растрепал его волосы. Аэронавт поспешно выровнял машину.

— Я хочу, чтобы вы объяснили мне устройство аппарата и управление им, — сказал Грэхэм. — Что надо делать, чтобы аэропил двигался вперед?

Аэронавт замялся.

— Это очень сложно, сир.

— Ничего, — крикнул Грэхэм, — я попробую!

— Искусство авиации — тайна, привилегия… — сказал пилот после минутного молчания.

— Верно. Но ведь я властелин и хочу знать, — засмеялся Грэхэм, радуясь, что ему предстоит завоевать воздух.

Аэропил повернул к западу, свежий ветер ударил в лицо Грэхэму, развевая полы его одежды. Оба глядели друг другу в глаза.

— Сир, существует закон…

— Который не может касаться меня, — перебил Грэхэм. — Вы, кажется, забыли…

Аэронавт пристально посмотрел ему в лицо.

— Нет, — произнес он, — я не забыл, сир. Никто не может управлять машиной, кроме аэронавта. Все остальные — только пассажиры…

— Слышал я уже это раньше. Но мне дела нет до этого. Знаете вы, зачем я проспал эти двести лет? Чтобы летать по воздуху!

— Сир, — нерешительно сказал аэронавт, — я не смею нарушить закон…

Грэхэм с досадой махнул рукой.

— Если вы будете наблюдать за мной…

— Нет, — отвечал Грэхэм, покачнувшись и хватаясь покрепче за тросы, так как нос аэропила поднялся кверху. — Мне этого недостаточно. Я хочу сам управлять. Хотя бы мне пришлось вдребезги разбить машину! Да! Я так хочу! Я перелезу и сяду рядом с вами. Я хочу научиться летать, хотя бы ценою жизни. Это — вознаграждение за мой долгий сон. И за многое другое… Когда-то я мечтал о воздухоплавании. Сохраняйте равновесие!