Хочется верить, что это не конвой…

Глава 14

– Прошу вас… – Неприметный монашек с поклоном распахнул предо мной дверь. – Его высокопреосвященство ждет вас…

Вы смотрели отечественный фильм «Д’Артаньян и три мушкетера»? Естественно, смотрели, а раз смотрели, то не могли не отметить талантливо воплощенный образ кардинала Ришелье. Так вот, первый раз увидев Жана VI де Бургоня, я, грешным делом, подумал, что наткнулся на собрата-попаданца в лице замечательного актера Александра Трофимова.

Практически точная копия, но все же копия. Я в беседе постарался очень завуалированно прояснить свою исходную принадлежность, дабы легонько прощупать церковника на предмет причастности к попаданчеству. Даже походя ввернул словечко по-русски. А вдруг? Но нет, не проникся мракобес. Да и ладно, явись предо мной еще один попаданец – это был бы даже не баян, а цельный рояль в кустах. Значит, констатируем – я уникален в своей ипостаси. Мать его в дышло…

– Ваше высокопреосвященство, – обмахнул перьями берета блестящий палисандровый паркет и изготовился… тьфу, какая мерзость… изготовился облобызать сановную длань.

И был удостоен. Кардинал, встав из-за стола, протянул руку в шелковой перчатке. Затем молча показал на кресло возле камина.

– Барон… – Де Бургонь кивнул слуге, разлившему по золотым бокалам вино, и продолжил: – Барон, итак, справедливость восторжествовала.

– Хвала Господу Богу нашему. – Я истово перекрестился. – Иначе быть не могло, ваше высокопреосвященство.

Де Бургонь одобрительно кивнул мне, пригубил из бокала и после мимолетной паузы задал вопрос:

– А не могли бы вы, барон, разъяснить мне составляющую сегодняшнего нашего успеха?

Во как… На языке так и пляшет ответить пословицей: «На Бога надейся, а сам не плошай», но неизвестно, как на нее среагирует кардинал. С такими вещами сейчас не шутят. Значит…

– Я впечатлен действиями ваших людей, ваше высокопреосвященство.

– Не скромничайте, барон.

– «Да будет украшением вашим не внешнее плетение волос, не золотые уборы или нарядность в одежде, но сокровенный сердца человек в нетленной красоте кроткого и молчаливого духа, что драгоценно пред Богом…» – не преминул я щегольнуть цитатой из Библии. – Кажется, первое послание Петра?

– Вы правы. – Кардинал с изумлением посмотрел мне в глаза. – Продолжайте, барон. Смелее…

– Могу. – Я изобразил задумчивость. – Ага… «Хвалящийся хвались Господом…» – первое послание коринфянам. И «…братия, я не почитаю себя достигшим; а только, забывая заднее и простираясь вперед, стремлюсь к цели, к почести вышнего звания Божия во Христе Иисусе…» – кажется, послание филлипийцам от апостола Павла.

Да, знаю и помню. Дело тут вот в чем… В свое время я заучил пару десятков цитат из Библии. Признаюсь, с корыстной целью: окучивал одну весьма своенравную, но впечатляюще прелестную дамочку. Лукерья – да, вот такое у нее сексуальное имя – принадлежала к одной из религиозных сект, которые я скопом обозвал одним словом: бесюки. Адвентисты или баптисты? Субботники?.. Да, собственно, какая разница!.. Так вот, произвел впечатление на сектантку и развратил ее до полной сексуальной раскрепощенности. Потом едва отделался. Было дело. Чего и стыжусь порой. Экая же я сволочь. А вот видишь, пригодилось…

– Впечатляюще. Признаюсь, удивлен. – Кардинал зачем-то попытался заглянуть мне в глаза. – Не часто встретишь среди людей вашего круга подобные знания.

– Даже не знаю, что вам сказать, ваша преосвященство…

Де Бургонь поудобней откинулся в кресле:

– Вы меня все больше удивляете. Я попробовал вас охарактеризовать и знаете, что у меня получилось?

– Буду признателен, ваше преосвященство.

– Извольте. – Де Бургонь в очередной раз пристально на меня посмотрел. – Вы незаурядный человек, но умело маскируетесь, стараясь особо не выделяться. Я не о вашей выдающейся воинской доблести, ее вряд ли получится скрыть. Я о внутренних качествах. Хотелось бы знать: зачем? Думаю, скромность здесь ни при чем.

Я немного напрягся. С этими церковниками и так надо держать ухо востро, тем паче с самим кардиналом. К тому же он явно не производит впечатление глупого человека. Совсем наоборот: до предела опасен, зараза. Как с гремучей змеей беседуешь. А мне есть чего бояться. А если выплыло, что я Земфирку из подвала вытащил? И не только это. И, черт возьми, с чего это он взял? Первая встреча с ним продлилась едва ли полчаса, а сейчас беседуем и того меньше, но уже впечатление у него, видите ли, сложилось. Черт… Ну и какого хрена я, спрашивается, маскируюсь?

– Отвечу откровенно, ваше преосвященство. Мне так удобнее наблюдать за людьми.

– Да, вы откровенны… – Лицо кардинала смягчилось, и он неожиданно для меня поинтересовался: – Не думали барон, о церковной стезе? Хотя знаете… можете пока не отвечать. У нас есть немного времени до ужина, поэтому приглашаю вас потратить его в весьма познавательных целях. Не составите мне компанию?

– С удовольствием, ваше преосвященство. Я в полном вашем распоряжении.

Ну вот… что-то мне сегодняшнее рандеву с кардиналом начинает все меньше нравиться. И куда это мы… черт…

Тратить время с пользой мы отправились в подвал, а вернее, в те самые достославные застенки инквизиции. Впереди шел служка с факелом, затем величественно шествовал де Бургонь, за ним уныло плелся ваш покорный слуга, а замыкали процессию два латника с протазанами в руках. Низкий сводчатый коридор привел нас в довольно большую и хорошо освещенную комнату. В которой ничто не напоминало пыточную… кроме целого арсенала инструментов, позволяющих пациентам этого богоугодного заведения без проблем излить душу.

М-да… моя собственная пытошная может показаться детским садом «Солнышко» по сравнению с местным инструментарием. Твою мать… и пациент присутствует… вернее, пациентка…

В центре комнаты к непонятной конструкции, слегка похожей на обыкновенные козлы, была пристегнута обнаженная женщина. Молодая и ослепительно красивая, это было заметно даже несмотря на искажающую ее лицо печать фанатизма… или истерики… или страдания… Черт…

Рядом с этой конструкцией несколько подручных палача деловито перебирали зловещего вида приспособления, а сам палач, невысокий горбун в глухом красном колпаке, зачем-то считал пульс у девушки.

– Вот здесь мы очищаем зерна от плевел. – Кардинал радушно обвел комнату рукой, после чего уселся в кресло и показал мне рукой на стул рядом. – Присаживайтесь, барон. Думаю, вам будет интересно.

– Ваше высокопреосвященство… – перед кардиналом склонился в поклоне худой священник в черной сутане, – сия девица, Эмма Мертенс, упорствует в своей ереси, и мы постановили зачесть ей «предупреждение».

– Брат Игнатий, мы не вмешиваемся в действие трибунала, – кардинал одобрительно кивнул инквизитору головой, – продолжайте по своему разумению…

– Ваше преосвященство… – Инквизитор недоуменно уставился на меня. – Но…

– Это наш человек, – строго ответил кардинал. – Можете продолжать без опасений.

Я молча уселся на стул. Вечер откровений, однако. Видите ли, я уже «своим человеком» стал. Когда это успел, спрашивается?.. Ладно, будем посмотреть…

– Вы, Жан, сами того не ведая, вскрыли гнойник неведанной глубины. – Кардинал просмотрел несколько листочков, поданных ему инквизитором. – О-о-о… занятный случай… мне еще не встречалось смешивание отправления обрядов сатанизма и иудейского чернокнижия. Надо же, изъято сочинение «Дух Жизни» Хасидея Ашкеназа… любопытно… И книга Менаше бен Исраэля? Невероятно…

– Ваше преосвященство, позвольте поинтересоваться: а что с самим Цимлером? – решил я немного прояснить ситуацию.

Де Бургонь отвлекся от чтения:

– Он умер: откусил себе язык и истек кровью. Да, Жан, такое бывает. Сатана…

– Но как?.. – Я от досады чуть не выматерился на «великом и могучем».

– Я понимаю, барон. Беспокоящие вас вопросы можно задать сообщникам колдуна. Или вы сомневаетесь в причастности Цимлера к покушениям на вас?

– Уже нет, но…