дверь распахнулась, и навстречу мне вышел кинолог с овчаркой. Я посторонился, пропуская их мимо. Судя по виду как кинолога, так и овчарки, они свою работу уже сделали.

Войдя внутрь, в коридоре я буквально нос к носу столкнулся… с Ельциным. Тот выглядел донельзя расстроенным, аж посерел с лица.

– Что случилось, Борис Николаевич?

– А, это ты, Женя… Беда у нас, всю аппаратуру вынесли.

– Кто? – спросил я, тут же сообразив, насколько глупо звучит мой вопрос.

– Если бы мы знали!

– Как это случилось? В окно пролезли?

– Пойдём на свежий воздух выйдем. Сейчас бы папироску выкурить, да бросил ещё в юности… У тебя нет случайно?

– Откуда, я и не курил никогда.

– Ну и правильно! Короче говоря, в 8 утра заведующий пришёл – а стёкол нет, и дверь только прикрыта. И сторож внутри связанный мычит, с кляпом во рту. По башке его оприходовали, хорошо, не прибили. Так вот со слов сторожа, ночью, примерно в половине первого, он из своей каптёрки услышал, как кто-то ходит в соседнем помещении. И нет чтобы позвонить на пульт дежурному, решил сам посмотреть, что там такое. Вышел, прихватив пугач – заряженный холостыми патронами револьвер. Успел разглядеть две фигуры в темноте, тут, говорит, его и оглушили. Очнулся уже связанным в своей каптёрке, только и слышал, как аппаратуру выносили. Выносили через дверь, открыли изнутри. А влезли, получается, в окно. Рамы двойные, так они умудрились как-то стёкла вынуть, аккуратно внутри у стенки поставить, сейчас криминалисты отпечатки пытаются с них снять. Ну и следы от протекторов смотрели, но тут по грязи понамешалось всего… Вывозили, скорее всего, на машине, не на себе же корячили, там под тонну украдено. Хорошо, не прибили старика, хотя шишка приличная, мне говорили, «скорая» его отвезла в 3-ю больницу, она сегодня дежурная. Такие вот пироги.

– А сам сторож не мог оказаться соучастником? – пришла мне в голову неожиданная мысль.

– Да ты что?! – отодвинулся от меня Ельцин, но в следующее мгновение задумался. – Нет, в принципе, всякое может быть… Хотя на бандита он совсем не похож. Не думаю, что Пётр Семёныч причастен, но следователю намекну и на такой вариант.

– Да-а, – вздохнул я, – как же так вышло… Думаете, найдут ворюг?

– Может, и найдут, на всех постах ГАИ по области да боюсь, к тому времени аппаратура тю-тю. Продадут её оптом или в розницу. Эх, столько денег вбухали и всё коту под хвост!

Весь день, пока торчал в политехе, голова была забита только одним – как вернуть украденное? Я ни разу не мент, не сыщик, у меня связи только в криминальном мире. Кое какие… А что, может, и правда, попросить помочь Прокурора? Когда-то он меня уже выручил, и в тот раз мы расстались если не друзьями, то хорошими знакомыми.

Понимая, что на счету не то что день, а каждый час, я сразу же по возвращении из политеха набрал знакомый номер. И вновь на том конце провода ответил тот же женский голос. Я назвал себя и сказал, что мне нужно встретиться с Прокурором. А уже полтора часа спустя я входил в знакомый мне барак. На втором этаже маячил уже другой «вахтенный». Я представился, сказал, к кому, после чего тот заглянул в комнату, доложил обо мне и посторонился, пропуская внутрь.

На этот раз Прокурор был один. Он курил. Перед ним на столе стоял стакан с крепко заваренным чаем тёмно-коричневого цвета, и лежала раскрытая «Литературная газета». Хм, неожиданно! Не думал, что авторитет читает газеты, да ещё такие. Правда, раскрыта она была на страничке юмора, что, впрочем…

– Ну здорово, Артист!

Он вышел из-за стола, протянул руку. Рукопожатие было крепким.

– Здорово, Сан Саныч!

– Чай будешь?

– Да не откажусь. Только не такой крепкий, как у тебя.

– Это понятно, тут привычка нужна, – согласился Прокурор. – Пойду чайник поставлю.

Вода в чайнике, похоже, закипела буквально через минуту, а ещё минуту спустя из кухни появился Прокурор со стаканом в одной руке и блюдцем с бутербродами в другой. Хм, не ожидал я от матёрого уголовника такого гостеприимства. В прошлый раз, хоть и закончилось всё душевно благодаря песням и моему скромному взносу в «общак», радовался про себя, что удалось унести ноги с воровской «малины». Могли ведь и мочкануть, запори я какой-нибудь косяк. Я бы, конечно, так просто не дался, но это же мастера своего дела, да ещё «борец» с ними был, я так и не узнал, как его звать. С таким быком я бы мог и не совладать.

Сегодня, кроме Прокурора, здесь никого, если не считать «вахтенного» в коридоре. И уж с ним бы одним, думаю, я бы справился, хотя нельзя исключать разного рода неожиданностей типа выплёвываемых лезвий, которые вонзаются в глаз соперника. Но надеюсь, переговоры будут конструктивными и пройдут в мирном русле. Тем более Прокурор настроен вроде миролюбиво, вон даже чай сам лично для гостя сварганил. В одной руке эмалированная кружка с коричневой жидкостью, в другой вазочка с кусками рафинада. И пахнет прилично, не трава типа грузинского.

– Твои песни сейчас по всей стране наша братва распевает, – сказал он, краем рта изобразив подобие улыбки. – А то, что ты автор – почти никто и не знает, разве что наши, кто был тогда. Не стали тебя палить, мало ли… Ну, рассказывай, что у тебя на этот раз стряслось? Не просто так ведь в гости зашёл.

– Не просто, – кивнул я, размешивая ложечкой в кипятке рафинад. – Понимаю, что нарушаю воровское правило: «Не верь, не бойся, не проси», но пришёл именно с просьбой.

– Так ты не вор, – снова усмехнулся как оскалился Прокурор. – Живёшь не по воровским понятиям, но пацан правильный. Так что говори, не стремайся.

Ну и выложил я всё, что знал. И чего не знал тоже. Мол, провёл бы ты, Сан Саныч, внутреннее расследование, выяснил бы, кто из твоих архаровцев на такое сподобился. Или не твоих. Всё равно ведь загонят вполцены, и это в лучшем случае, а деньги пропьют. Тут же единственная такая студия, можно сказать, на весь Урал. Сколько музыкантов надеялись записаться в ней, а теперь все надежды пойдут прахом.

– Слышал я, что вашу студию обнесли, днём узнал от своих людей. И ещё узнал, что залётные сработали, по наводке местных. Даже знаю, кого именно. Через него можно узнать, кто вашу аппаратуру вынес. И куда увезли. Может, постараются здесь её загнать, но не сразу, сейчас все ломбарды. не исключаю, что сработали по чьему-то заказу, слишком