– Потому что Даника была моей истинной парой.

65

Брайс вновь наставила винтовку на Баксиана:

– Ты гнусный врун!

Баксиан не стал застегивать воротник. Сама того не желая, Брайс смотрела на знакомую фразу, написанную знакомым почерком. Но где?

– Я любил ее. Больше жизни.

– Такими вещами не шутят, – сердито заметил ему Хант.

Через секунду эхо повторило слова ангела.

Баксиан умоляюще посмотрел на Ханта. Брайс хотелось расцарапать физиономию этому наглецу.

– Даника была моей истинной парой. Спроси Сабину. Спроси, почему в тот вечер, когда она ворвалась к тебе в квартиру, мое появление тут же заставило ее ретироваться. Она всегда меня ненавидела и боялась. Почему? Потому что я знал, как она обращается с дочерью, и не собирался ей попустительствовать. За все тяготы, вынесенные Даникой, я пообещал Сабине, что превращу ее в кусок падали. Потому-то вчера Сабина так поспешно сбежала с губернаторского бала. Боялась столкнуться со мной.

– Для тебя нет ничего святого, – прошипела Брайс, не опуская винтовку.

Баксиан взмахнул руками, зашелестел крыльями:

– С какой стати мне врать?

– Стремишься завоевать наше доверие, – сказал Хант.

Брайс не могла продохнуть, и это никак не было связано с телепортациями.

– Я бы знала. Будь у Даники истинная пара, я бы обязательно знала.

– Думаешь, она бы похвасталась тебе, что ее истинная пара – триарий Сандриелы? Некто Баксиан по прозвищу Изверг? Думаешь, она со всех ног понеслась бы домой, чтобы поделиться этим с тобой?

– Да пошел ты… – процедила Брайс, целясь ему меж глаз. – Врун долбаный.

Баксиан вплотную подошел к нацеленному на него стволу. Опустил дуло, приставив к своему сердцу, к татуировке с любимой фразой Даники.

– Я встретил ее за два года до гибели.

– Они с Торном…

Смех Баксиана был настолько горьким, что пронял даже ее душу.

– Торн тешил себя иллюзиями, думая, будто у него с нею какие-то отношения.

– Она трахалась направо и налево, – сердито бросила Брайс. – Если у вас и дошло до этого, ты для нее был один из.

– Я провел с нею два года. И за это время она не трахалась ни с кем на стороне.

Брайс замерла, напряженно вспоминая последние годы Даники. Она не раз поддразнивала подругу…

– Два года, – прошептала она. – Два года у Даники не было никаких любовных похождений. – (Хант во все глаза смотрел на свою истинную пару.) – Но она…

Брайс шерстила память. В университетские годы Даника постоянно удовлетворяла зов плоти и не считала это чем-то предосудительным. Но несколько месяцев их выпускного года и потом еще год… Она по-прежнему участвовала в сборищах, однако беспорядочный секс прекратился.

– Такое просто невозможно, – давясь словами, произнесла Брайс.

Даже в сумраке катакомб было видно, насколько бледно лицо Баксиана.

– Поверьте, я вовсе не мечтал об истинной паре. Но стоило нам увидеть друг друга, мы сразу это поняли.

– Вот почему твое поведение изменилось, – пробормотал Хант. – Ты познакомился с Даникой вскоре после моего отъезда.

– Для меня встреча с нею изменила все.

– Как вас угораздило встретиться? – спросила Брайс.

– Происходил какой-то волчий слет. Пангерские волки встречались с вальбарскими. Здешний предводитель отправил туда Данику в качестве своей представительницы.

Брайс помнила тот эпизод. Сабина злилась, почему отец выбрал Данику, а не ее. Недели через две Даника вернулась какой-то притихшей и погруженной в себя. Это продолжалось несколько дней. На расспросы Брайс она отвечала, что устала, однако…

– Ты ведь не волк. Почему ты вообще оказался на слете?

Брайс до сих пор не желала верить, что Даника могла встретить истинную пару и ничего не сказать ей – своей самой близкой подруге. Да и запах Даники совсем не изменился.

Стоп. Даника была ищейкой. Обладая сверхъестественным чутьем, она лучше, чем кто-либо, знала, как скрыть свой запах и как проверить, не осталось ли на ней хотя бы малейших следов чужого.

– Я не был на слете. Она разыскала меня потом.

– Почему?

– Потому что ее интересовало наследие оборотней. Мое… уникально.

– Ты превращаешься в пса, – гневно бросила ему Брайс. – Что в этом уникального?

Даже Хант посмотрел на нее с осуждением, но ей было плевать. Она по горло сыта сюрпризами, касающимися Даники, и обстоятельствами жизни лучшей подруги, которые лишь недавно начали открываться…

– Ей захотелось узнать о моем происхождении. А наш род оборотней очень древний. Наследие предков, дремавшее столько веков, вдруг проявилось во мне. Даника исследовала самые древние родословные нашего мира. Добралась до генеалогического древа нашего рода и узнала, что последний живущий потомок – я.

– Что вообще ты мог ей рассказать о наследии, если оно настолько древнее? – не выдержал Хант.

– Ровным счетом ничего. Но когда мы узнали, что являемся истинной парой, когда совершили обряд… Она понемногу стала мне рассказывать о цели своих поисков.

– Это было связано с синтом? – спросила Брайс.

– Нет. – Баксиан даже стиснул зубы. – Думаю, синт служил прикрытием для чего-то другого. И причиной гибели Даники стали ее поиски.

«Все возможно посредством любви». Последняя подсказка от Даники. И где она запечатлела свое любимое изречение? На груди этого…

– Почему ее вообще интересовали древние родословные, наследие и все такое? – спросила Брайс.

– Она хотела узнать, откуда мы явились. Оборотни, фэйцы. Все мы. Она хотела знать, какими мы были когда-то. Якобы это могло повлиять на наше будущее. – У Баксиана дергался кадык. – А еще она… Она сказала мне, что хочет найти альтернативу Сабине.

– Так она и была альтернативой Сабине, – раздраженно возразила Брайс.

– Она чувствовала, что может не дожить до этого, – хрипло сказал Баксиан. – Даника не хотела оставлять будущее вальбарских волков в руках Сабины. Она искала способ защитить все стаи, искала в родословных любую альтернативу, чтобы оспорить права Сабины на власть.

Это было… так похоже на Данику.

– Но после нашей встречи, – продолжал Баксиан, – она стала усиленно искать путь в мир, где мы могли бы быть вместе. В этом мире ни Сандриела, ни Сабина, не говоря уже об астериях, нам бы такого не позволили.

Брайс поставила винтовку на предохранитель и опустила ствол.

– Я был безмерно рад, когда ты убила Микая. Я знал… У меня было ощущение, что этот мерзавец причастен к ее гибели.