К десяти вечера он катил на восток по шоссе 2, на сиденье рядом с ним лежала раскрытая дорожная карта штата Мэн. Уже в пути понял, что радиоприемник «форда» не работает, так что ехал Том в тишине. Ему это не мешало. Хватало собственных мыслей. К примеру, о том, что он сделает с Беверли, когда доберется до нее.

Он не сомневался, нисколько не сомневался, что Беверли где-то неподалеку.

И курит.

«Ох, дорогая моя девочка, ты сильно погорячилась, решившись пойти наперекор Тому Рогану. Не на того напала. И теперь вопрос только один: что мы с тобой будем делать?»

«Форд» прорезал ночь, преследуя лучи собственных фар, и к тому времени, когда Том добрался до Ньюпорта, он нашел ответ на этот вопрос. Потом обнаружил работающий магазин лекарств и повседневных товаров. Зашел и купил блок сигарет «Кэмел». Когда уходил, владелец магазина пожелал ему хорошего вечера. Том ответил тем же.

Бросил блок сигарет на сиденье и продолжил путь. На Шоссе 7 сбросил скорость, чтобы не проскочить мимо нужного ему поворота. Наконец увидел его: Шоссе 3, и щит-указатель — «ХЕЙВЕН 21, ДЕРРИ 15». Свернул и поехал чуть быстрее. Посмотрел на блок сигарет, улыбнулся. В зеленом отблеске приборного щитка порезанное, бугристое лицо Тома казалось странным и жутковатым.

«Купил тебе сигареты, Бевви, — думал Том, пока „Форд-ЛТД“ ехал между сосен и елей, направляясь к Дерри со скоростью чуть выше шестидесяти миль в час. — Только для тебя. И когда мы увидимся, я заставлю тебя съесть их все, каждую гребаную сигарету. А если этого парня Денбро тоже надо кое-чему научить, что ж, мы и это устроим. Никаких проблем, Бевви. Совершенно никаких проблем».

И впервые с того момента, как эта грязная сука задала ему трепку и сбежала, Том почувствовал, как у него поднимается настроение.

6

Одра Денбро летела в Мэн первым классом на самолете «ДС-10» компании «Бритиш эйруэйс». Из Хитроу самолет вылетел без десяти шесть вечера и с того самого момента гнался за солнцем. Солнце побеждало — если на то пошло, победило, — но значения это не имело. Благодаря ниспосланной провидением удаче она выяснила, что рейс 23 «Бритиш эйруэйс» Лондон — Лос-Анджелес предусматривает одну посадку для дозаправки… в международном аэропорту Бангора.

Тот день выдался совершенно кошмарным. Фредди Файрстоуну, продюсеру фильма «Комната на чердаке», потребовался Билл. Возникла какая-то загвоздка с каскадершей, которая падала с лестницы вместо Одры. Вроде бы у каскадеров был свой профсоюз, и эта женщина выполнила положенную на неделю квоту трюков или что-то в этом роде. Профсоюз требовал, чтобы Фредди или выписал этой каскадерше внеурочные, или нанял другую женщину для выполнения трюка. Проблема состояла в том, что другие женщины фигурой очень уж отличались от Одры. Фредди предложил профсоюзному боссу воспользоваться услугами мужчины. Падать-то предстояло не в трусах и лифчике. Мужчину снабдили бы париком, накладной грудью, накладками на бедра, а если необходимо, то и на ягодицы.

«Не пойдет, приятель, — ответил профсоюзный босс. — Устав профсоюза не допускает замену женщины мужчиной. Дискриминация по половому признаку».

В киношном бизнесе о темпераменте Фредди ходили легенды, и в тот момент он вышел из себя. Послал профсоюзного босса, толстяка, который едва мог передвигаться самостоятельно, да и несло от него, как от козла, на три веселых буквы. Профсоюзный босс посоветовал Фредди следить за своей речью, а не то на съемочной площадке «Комнаты» не останется ни одного каскадера. А потом сделал характерный жест — потер большим пальцем по указательному, мол, гони бабки, и Фредди просто обезумел. Профсоюзный босс являл собой гору жира, Фредди, который при каждой возможности играл в футбол и однажды набрал сто очков в крикете, не уступал профсоюзному боссу в комплекции, только место жира занимали мышцы.

Он вышвырнул профсоюзного босса вон, вернулся в кабинет, чтобы обмозговать случившееся, двадцать минут спустя появился вновь, крича, чтобы к нему немедленно позвали Билла. Он хотел заново переписать всю сцену, чтобы убрать из нее падение с лестницы. Одре пришлось сказать Фредди, что Билла в Англии нет.

— Что? — У Фредди отвисла челюсть. Он смотрел на Одру так, словно она на его глазах рехнулась. — Что ты мне такое говоришь?

— Его вызвали в Штаты… вот что я тебе говорю.

Фредди качнулся вперед, будто собирался ее схватить, и Одра в испуге отпрянула. Фредди посмотрел на свои руки, сунул в карманы и только потом вскинул глаза на Одру.

— Мне очень жаль, Фредди. Правда.

Она поднялась, налила себе чашку кофе из кофеварки, которая постоянно работала в кабинете Фредди, отметив, что руки ее чуть дрожат. Когда садилась, услышала усиленный динамиками голос Фредди, разносящийся по всей студии. Он отпускал всех по домам или пабам. Съемочный день закончился. Одра поморщилась. Как минимум десять тысяч фунтов псу под хвост.

Фредди выключил систему громкой связи, встал, налил кофе себе. Вновь сел, предложил ей пачку сигарет «Силк кат».

Одра покачала головой.

Фредди взял сигарету, закурил, сощурился на Одру сквозь табачный дым.

— Дело серьезное, да?

— Да, — ответила Одра, изо всех сил стараясь сдержать нервозность.

— Что случилось?

И Одра рассказала все, что знала, потому что любила Фредди и полностью ему доверяла. Фредди слушал внимательно, без тени улыбки. Много времени рассказ Одры не занял. Когда она закончила, еще хлопали двери, а со стоянки доносился шум заводимых моторов.

Фредди какое-то время помолчал, глядя в окно. Потом повернулся к ней:

— У него нервный срыв.

Одра вновь покачала головой:

— Нет. Ничего подобного. Никакого срыва. — Она сглотнула и добавила: — Может, тебе следовало все это слышать и видеть.

Фредди криво улыбнулся.

— Ты должна понимать, что взрослые мужчины редко считают необходимым сдерживать обещания, которые они давали детьми. И ты читала романы Билла; ты знаешь, как много в них о детстве, и написано очень здорово. Абсолютно достоверно. Абсурдна сама идея, что он напрочь забыл все случившееся с ним в детстве.

— Шрамы на ладонях, — указала Одра. — Их не было. До сегодняшнего утра.

— Чушь! Ты просто не замечала их до сегодняшнего утра.

Она беспомощно пожала плечами:

— Я бы заметила. — И увидела, что он ей не верит.

— Так что же тогда делать? — спросил ее Фредди, но она лишь покачала головой. Фредди раскурил новую сигарету от окурка первой. — С профсоюзным боссом я все улажу. Не сам скорее всего; сейчас он предпочтет увидеть меня в аду, прежде чем даст мне хоть одного каскадера. Я пошлю к нему Тедди Рауленда. Тедди гомик, но он может уговорить птиц спуститься с деревьев на землю. Но что потом? На съемки у нас осталось четыре недели, а твой муж где-то в Массачусетсе…