17 августа последнюю попытку избежать военного сценария предприняли через Кадара. Он позвонил Дубчеку и предложил срочно встретиться. Встреча состоялась на границе недалеко от Братиславы. Потом Кадар рассказывал в Москве: «Сам т. Дубчек был в очень плохом состоянии, говорил неясно. При обсуждении определенных вопросов по сравнению со своей братиславской позицией отошел назад и никоим образом не мог доказать то, чего я хотел в первую очередь добиться. А мне хотелось узнать, как они расценивают встречи в Чиерне-над-Тиссой и в Братиславе. Считают ли они их вынужденным компромиссом или же имели искренне намерение принять в них участие». «Весь разговор, – подытожил свои впечатления Кадар, – был бесплодным и безрезультативным»[837].

В изложении Дубчека Кадар просил его наконец-то прекратить нападки на социалистические страны в СМИ. На это Дубчек ответил, что КПЧ может лишь устраивать для прессы брифинги с разъяснением своей позиции. И это все[838]. Но даже на этих «брифингах» прессу ни о чем таком и не просили.

В тот же день, 17 августа, руководители Президиума ЦК КПЧ встречались с главными редакторами СМИ. Причем пришли только «реформаторы»: Черник, Кригель, Смрковский, Славик, Цисарж и Млынарж. Правда, им не удалось остаться в «своем кругу», так как по собственной инициативе пришел и представитель «здоровых сил» Капек. Цисарж сказал, что идет яростная борьба против консервативных сил на всех фронтах, и в этой борьбе лучшие друзья ЧССР – румыны и югославы. Ни о каком ограничении антисоветской пропаганды не было и речи. Смрковский лишь просил редакторов «потерпеть» до чрезвычайного съезда и не дать себя спровоцировать.

Кригель обещал, что после съезда партия будет совсем другой.

Тогда встал Капек и сказал, что как до войны коммунистов сажали в тюрьмы за дружбу с СССР, так и теперь их травят за это. Но он, Капек, даже готов умереть ради дружбы с Советским Союзом. Его слова (оказавшиеся пророческими) все встретили гробовым молчанием.

Капек немедленно доложил об этом совещании советскому руководству.

18 августа в Москве прошла экстренная встреча глав пяти стран ОВД. Никаких разногласий не было. Все согласились с изложенным Брежневым планом действий. Брежнев с сожалением констатировал, что Дубчек никаких договоренностей выполнять не будет, «он ушел полностью на сторону правых».

Далее Брежнев со ссылкой на Индру сообщил, что под переданным ему 3 августа в Братиславе письмом можно уже сейчас дополнительно поставить подписи членов Президиума ЦК Барбирека и Риго, членов правительства ЧССР Павловского (министр внутренней торговли), Гамоуза (вице-премьер), Штроугала (вице-премьер), Корчака (министр энергетики) и Крейчи (министр тяжелой промышленности).

Индра гарантировал, что как только войска ОВД в ночь на 21 августа пересекут границу, будет собрано 50 подписей членов ЦК и правительства. На заседании Президиума ЦК КПЧ (намеченном на вечер 20 августа) «здоровые силы» постараются вызвать окончательный раскол с правыми и взять «на себя все руководство партией и правительством»[839].

Затем, 21-22 августа будут собраны пленум ЦК и Национальное собрание, которые «без сомнения поддержат их действия» (то есть действия «здоровых сил»). В ночь ввода войск, с 20 на 21 августа, представителями «здоровых сил» будут заняты все редакции ведущих СМИ и типография «Руде Право». Министру обороны Дзуру будет предложено остаться на своем посту и отдать армии приказ не сопротивляться. Если он откажется, то его заменят одним из заместителей.

Все лидеры ОВД, включая Кадара, уже без оговорок согласились с вводом войск.

Но самым дальновидным оказался Ульбрихт. Он сказал, что сам по себе ввод войск мало что решит. Надо разработать подробные планы работы будущего чехословацкого правительства, чтобы оно заручилось поддержкой населения. «Я… просил бы Политбюро ЦК КПСС ответить нам на вопрос: как вы представляете себе осуществление политического сотрудничества при осуществлении задач внутри Чехословакии? Военная задача ясна. Здесь все в порядке. Сомнений нет никаких. А как вести политическую работу для привлечения рабочего класса, интеллигенции, крестьянства и т. д.? Ведь это будет сложным вопросом… В экономическом плане там разброд. Черник нам изложил экономическую концепцию на будущее время. Никто из нас не мог понять, чего он хочет. Ясно было, что он хочет поднять цены, а все остальное неясно».

Брежнев признал правильность мнения Ульбрихта, но разрабатывать подробные планы времени не было. Тем более что в целом начатый еще в 1963 году курс реформ в ЧССР предполагалось продолжать, причем почти тем же составом и правительства, и Президиума ЦК. Отличие было только в одном – ликвидация антисоветских настроений в СМИ и запрет политической организованной оппозиции (которая и так действовала незаконно). На всякий случай Политбюро ЦК КПСС решило направить в ЧССР партийных работников тех областей, у которых были области-побратимы в Чехословакии.

В тот же день, 18 августа, одобрив ввод войск, лидеры стран ОВД уехали домой.

Через Червоненко президенту ЧССР Свободе был передан проект его обращения к народу с поддержкой ввода войск союзнических армий. В нем Свобода как бывший министр обороны и самый авторитетный чехословацкий генерал, в частности, должен был призвать солдат и офицеров ЧСНА «вместе с братскими армиями встать на защиту дела социализма». Как показали события, Свобода на это обращение не решился, хотя и ввод войск не осудил.

Чехословацкие газеты в последние выходные перед вводом войск ОВД писали о том, что в лесах нет грибов и это хорошо. Обычно если много грибов, то это к войне. Были сильные опасения и на тот счет, что в этот раз не удастся вовремя убрать урожай картофеля. Ведь министерство образования в духе «демократизации» решило не только с сентября 1968 года перевести всех школьников и студентов на пятидневную учебную неделю (раньше учились шесть дней), но и отменить посылку студентов «на картошку». Местные власти, например в Брно, били тревогу по этому поводу. Ввод войск ОВД сохранил как сам урожай, так и практику помощи студентов селу, отмененную уже только в 1989 году вместе с самим социализмом.

В московской «Правде» появилась новая статья мифического «Александрова», в которой говорилось, что контрреволюция в Чехословакии опять усилила подрывную деятельность против КПЧ и социализма в целом. Целью поддерживаемой извне контрреволюции является «дискредитация ведущей роли рабочего класса, его партии и отторжение Чехословакии от социалистического содружества»[840].