Дж. С. Коэн, инспектор отдела по борьбе со свиной холерой комитета скотоводства при правительстве США, прямо огласил свою убежденность в том, что свиньи и люди заболели одним и тем же недугом, причем инфекция передалась животным именно от людей. Более того, он сообщил о случаях противоположного свойства – когда семьи фермеров заражались от животных. Коэн, собственно, и дал заболеванию определение «свиного гриппа».

И тем не менее, когда ученые начали активные поиски подопытных животных, восприимчивых к гриппу, чтобы исследовать болезнь людей, никого не заинтересовала эпидемия свиной инфлюэнцы. Более того, многие эксперты считали, что Коэн ошибся и свиней поразил вовсе не грипп. Особенно постарались дискредитировать теорию Коэна дельцы мясной промышленности. Они опасались, что, узнав о человеческой инфекции, передавшейся животным, перепуганное население перестанет покупать свинину. Но Коэн яростно защищал свою правоту. По описанию Шоупа, это был «маленький, но темпераментный» человек, который упрямо не поддавался давлению скотопромышленников.

«Я ни на йоту не отступлю от своего диагноза «грипп», – заявил Коэн. – Прошлой осенью и зимой мы столкнулись с новой напастью, которую следует прямо назвать новым заболеванием. По моему мнению, у меня не меньше аргументов в поддержку диагноза гриппа у свиней, чем у врачей, которые ставят такой же диагноз людям. Сходство между человеческой эпидемией и эпизоотией у свиней настолько поразительно, а информация о том, что заболевание в семьях фермеров влечет за собой немедленную его вспышку среди свиней и наоборот, приходит так часто, что это уже нельзя считать простым совпадением. Обе болезни тесно взаимосвязаны. Инфекция среди свиней выглядит как грипп, обладает всеми симптомами гриппа, и пока мне убедительно не докажут, что это не грипп, я буду настаивать на своем диагнозе».

После первой эпидемии 1918 года свиной грипп стал атаковать животных ежегодно, отличаясь лишь степенью опасности, но возвращаясь регулярно с наступлением зимы. Однако эта болезнь уже скоро отошла как бы на задний план, не представляя очевидного интереса для ученых, изучавших инфлюэнцу, от которой страдали люди. Но Шоуп, прошедший школу фермерства в Айове и знавший все о болезнях животных, был заинтригован. Он, разумеется, читал доклады Коэна и не мог, подобно другим, просто отмахнуться от сходства свиного гриппа с пандемией, охватившей человечество. А не могло ли случиться так, задался вопросом он, что давно утраченный микроорганизм, вызывавший грипп 1918 года, продолжает жить в свиньях, заразившихся в свое время от людей? И если это так, заключили Шоуп и Льюис, им стоит заняться одной из новых эпидемий свиного гриппа, попытавшись использовать ее как возможность выявить возбудителя свиной, а в конечном счете и человеческой инфлюэнцы.

Они приступили к экспериментам, заключавшимся в поиске микроорганизмов в слизях и прочих выделениях больных животных. Задача формулировалась так: обнаружить организм, присутствующий у инфицированной свиньи, но отсутствующий у здоровых, а потом попытаться заразить этим организмом здоровое животное.

И поначалу решение проблемы показалось им даже слишком простым. В дыхательных путях больных свиней сразу же обнаружилась бактерия, сходная с «бациллой Пфайфера» – тем самым микробом, который долго считался возбудителем гриппа у людей, пока эта теория не оказалась полностью опровергнутой. Но вдруг Пфайфер был все-таки прав?

Шоупа увлекла возможная вероятность связи между этой бактерией и заболеванием. «Зачастую из легких и бронхиального экссудата инфицированного животного не удавалось извлечь ничего необычного, кроме этой бациллы, – писал он. – Стало быть, в случаях свиного гриппа присутствовал микроорганизм, схожий с тем, который прежде считался виновником инфлюэнцы у человека. А потому задача определения причины возникновения свиного гриппа казалась на этой стадии крайне простой, потому что, хотя бациллу, которую мы назвали Hemophilus influenzae suis, было нелегко культивировать, она всегда могла быть получена нами в ходе экспериментов с больными животными. Следует повторить, что в большинстве случаев она оказывалась единственным микроорганизмом, который мы имели возможность выделить».

Следующим этапом стала необходимость выяснить, передастся ли болезнь здоровой свинье, если ввести ей эту бактерию, – эксперимент, во многом схожий с опытами над матросами, проводившимися в 1918 году. Если свиной грипп вызывался «бациллой Пфайфера», то не было ничего проще, чем заразить здоровое животное путем введения ему очищенной культуры этой бактерии. Шоуп и Льюис начали с того, что закапали бактерию в нос здоровой свинье. Животное заболело, и по всем признакам это был именно свиной грипп. Более того, когда Шоуп и Льюис попытались обнаружить бациллу в дыхательных путях зараженной свиньи, они действительно нашли ее там. Первый же эксперимент завершился впечатляющим успехом, и исследователи имели все основания быть довольными проделанной работой.

«Естественно, результат нас вдохновил, – писал Шоуп, – но радоваться нам пришлось недолго, потому что при повторении опыта на другой свинье заражения не произошло. Животное пребывало в нормальном состоянии, а когда его забили по окончании периода наблюдений, никаких повреждений внутренних органов также не было выявлено. А потом еще четыре свиньи, которым мы ввели бактерии через нос, также не подверглись инфекции, и у нас появились первые сомнения, что свиной грипп вызывался нашей H. influenzae suis. Эксперимент повторили еще десятки раз, но ни одно из подопытных животных так больше и не заразилось инфлюэнцей».

На будущий год поголовье свиней на фермах Среднего Запада снова стало жертвой эпидемии. А это означало, что инфекционный микроорганизм присутствовал в заболевших животных и мог быть обнаружен учеными либо достаточно опытными для этого, либо же просто везучими. Льюис и Шоуп, конечно же, тоже предприняли новую попытку выявить возбудитель заболевания, изучая слизи больных свиней. И опять все, что они смогли выявить, была та же Hemophilus influenzae suis. Попытки же передать болезнь с ее помощью снова потерпели неудачу.

Но Шоуп был не столько разочарован подобным результатом, сколько заинтригован им. Свиной грипп все больше напоминал ему грипп 1918 года. Хотя бы тем, что способы распространения представлялись одинаково загадочными. «В нашей игре с H. influenzae suis мы достигли той же стадии, на которой остановились ученые, исследовавшие грипп человека 1918 года и пытавшиеся под конец эпидемии списать ее возникновение на воздействие «бациллы Пфайфера», – отмечал он. – Мы тоже столкнулись с микроорганизмом, который постоянно присутствовал в телах больных и зачастую был единственным таким организмом в дыхательных путях жертв, но в обоих случаях эксперименты по передаче болезни при помощи введения этих микробов заканчивались ничем».

Однако Шоуп преуспел там, где потерпели фиаско врачи, пытавшиеся инфицировать моряков в 1918 году. Напомним, что в экспериментах с людьми медики тогда не смогли распространить инфекцию даже с помощью «прямого внедрения предположительно заразных» слизей, взятых из носовых полостей и гортаней пациентов. А вот Шоуп в своих опытах на свиньях сумел-таки после долгих усилий добиться переноса заболевания здоровым животным, внедряя им выделения больных. И он отмечал, что у свиней, которых не удавалось заразить очищенной культурой Hemophilus influenzae suis, немедленно развивались симптомы гриппа после введения им носовых выделений больных. Именно в этой слизи содержалось нечто, что возбуждало грипп. И если этот микроорганизм там присутствовал, Шоуп и Льюис были преисполнены решимости найти его.