тоже туда направляюсь, — Клэр взглянула на часы. — Надо поторапливаться, — она снова посмотрела на девушку-администратора. — Удачи, — сказала она с улыбкой. — И помни, не позволяй ему смешивать тебя с грязью. Ты заслуживаешь гораздо большего.

Она догнала Патрика, и они, шагая в ногу, направились в указанном направлении.

«Ну же, не молчи», — сказал Патрик сам себе.

— Как дела у вашей подруги?

— У девушки за стойкой? Я впервые ее вижу, — Клэр просияла улыбкой. — Уверена, с ней все будет хорошо.

Пока они шли, Патрик краем глаза разглядывал ее — женщину, которая могла меньше чем за минуту вызвать незнакомца на разговор по душам. Подтянутая, со светлыми, чуть бледными волосами и чересчур маленьким носом. У нее была уверенная, целенаправленная походка. Патрик сразу почувствовал, что она из тех, кто немедленно выделяется в толпе.

И она была невероятно очаровательна.

В конференц-зале Клэр села за стол, и Патрик, затаив дыхание, опустился на соседний стул. Она улыбнулась ему, подняла салфетку и элегантно положила на колени.

Клэр взяла в руки меню, и Патрик последовал ее примеру. Он пытался сосредоточиться: адреналин бурлил у него в крови.

Им пока не о чем было говорить, но, когда она обращалась к другим, Патрик буквально купался в ее голосе. Он с наслаждением слушал ее, даже когда она делала заказ у официанта.

— Никаких закусок, — сказала Клэр. — Лосось на второе.

Патрик одобрительно улыбнулся. Она разборчива в еде. Раньше он гордился тем, что Линдсей — стройная от природы, но позже понял, что этого не достаточно. Ведь у Линдсей отсутствовал стимул питаться здоровой пищей.

Они с Клэр сидели рядом уже минут пятнадцать, но так ни о чем не побеседовали, разве что назвали свои имена и сказали, где работают. Клэр больше говорила с Ангусом, краснощеким пузатым адвокатом, который сидел справа от нее. Смех ее звенел столь очаровательно и ритмично, что Патрик чувствовал себя подавленным, ведь этот смех был адресован не ему.

Он опустил взгляд на салфетку и выровнял столовые приборы.

Патрик знал, что он не из тех, кто может увлечь кого угодно светской болтовней. Но зато у него лицо серьезного человека: на нем написаны глубокие мысли.

Глубина. Глубина — вот его конек.

Патрик погрузил ложку глубоко в суп и размешал масло с базиликом. Внезапно он услышал низкое гудение из сумочки Клэр.

— Извините, — Клэр достала телефон и отошла на пару шагов от стола — достаточно далеко, чтобы соблюсти приличия, но не настолько, чтобы ее не было слышно.

Она приложила трубку к уху:

— Все хорошо? Что со Скарлетт?

Патрик зачерпнул немного супа. Тот был слишком горячий и обжигал губы.

— Конечно, ты можешь звонить просто так, — Клэр говорила негромко, но голос ее был ясно слышен. — Все в порядке? Она заснула?

Пауза.

— А Уолши-то что там делает?

Пауза.

— Что-что? — Клэр нахмурилась. — Кулинарная горелка?

Патрик тоже нахмурился.

— А мне откуда знать? В шкафчике под лестницей смотрели?

Пауза.

— И зачем она вам понадобилась? Что, хотите сделать крем-брюле вечерком в четверг?

Клэр слушала нахмурив брови.

— «Раскаленные ножи»? Но ведь…

Клэр оперлась на спинку стула, чтобы обрести равновесие.

Патрик осторожно зачерпнул еще супа, стараясь не касаться обожженного места на верхней губе.

— Я не понимаю, почему ты считаешь, что это хороший повод, — Клэр подняла руку с такой твердостью, будто переводила группу школьников через дорогу. — Да, конечно, для тебя это может казаться поводом. Но ты, в конце концов, приглядываешь за Скарлетт, так что будь осторожен. И не слишком увлекайся, иначе как ты вообще собираешься за ней следить?

Клэр повесила трубку и села. Она оглядела зал и разгладила салфетку у себя на коленях, пытаясь успокоиться. «О чем загрустила?» — так и подмывало Патрика спросить. Но он знал, что глубокие люди о таком не спрашивают.

Патрик заметил фотографию на экране ее телефона: на земле сидят Клэр и расплывшийся в улыбке мужчина, рядом — девочка с хвостиками. У девочки — плюшевая игрушка, настолько большая и уродливая, что ее, по всей видимости, выиграли на ярмарке.

— Это ваша семья? — спросил Патрик.

— Да, это Мэтт, а это Скарлетт.

Патрик присмотрелся повнимательнее:

— У вашего мужа прямо-таки копна волос.

Патрик незаметно для себя провел рукой по собственному черепу.

Клэр засмеялась:

— Он слишком ими гордится. Это плохо на нем сказывается. Не могу дождаться, когда он уже облысеет.

Патрик улыбнулся.

— А у вас есть семья? — спросила Клэр.

Патрик ответил не сразу.

— Два ребенка, Эмбер и Джек, — он лизнул обожженную губу. — Жену зовут Линдсей.

Он почувствовал, что заливается краской, и сделал глубокий вдох. В конце концов, это была не такая уж ложь. Да, они с Линдсей живут раздельно, но формально до сих пор не разведены.

Патрик откашлялся:

— У вашей дочери проблемы со сном?

Но Клэр как будто не слышала. Она уставилась в пространство, разглаживая салфетку. Затем стремительно приподнялась, развернулась на девяносто градусов и снова упала на стул. Теперь она смотрела Патрику прямо в глаза.

— Сколько тебе лет, Патрик?

— Сорок, — ответил Патрик, немного ошеломленный.

— А если бы тебе было тридцать пять и ты бы в четверг вечером в одиночку присматривал за ребенком четырех лет, пока твоя жена в одной из редких командировок, в этот самый вечер ты бы пригласил друга в гости на «раскаленные ножи»?

Патрик с трудом сглотнул.

— То есть, даже без детей, ты бы стал заниматься такими вещами в тридцать пять?

— Я…

Патрик запнулся и закашлялся.

— Должно быть, это неловкий вопрос? Извини. Знаю, мы даже не знакомы. Я просто пытаюсь разобраться в этом для себя. Пытаюсь понять.

Патрик залился краской от смущения.

— Я просто не знаю, что такое «раскаленные ножи», — Патрик представил циркача, жонглирующего накаленными докрасна лезвиями.

Клэр вздохнула.

— Вот именно, — она легонько похлопала Патрика по руке. — Как раз это я и имела в виду.

Патрик не понимал, о чем идет речь, хотя — судя по голосу Клэр — все было неплохо.

— Я тоже не знала, что такое «раскаленные ножи», пока не повстречала Мэтта с его придурковатыми дружками, — Клэр сделала большой глоток вина.

Жар сошел с лица Патрика, но сердце по-прежнему колотилось:

— Мне нужно знать, что это? Расскажешь?

— Нет, это совершенно не важно. Мэтт прихвастнул, что раздобыл немного черной, — сказала она, и Патрик окончательно потерял нить разговора, — а сейчас, очевидно, это большая редкость, так что они решили устроить себе праздник и делают «раскаленные ножи», — Клэр почесала подбородок. — Да, детки, наркотики — это зло. Особенно когда их принимают отцы, которым далеко за тридцать. Это