Эбби виновато дернула плечом, добавляя в напиток лимон.

- Мне надоело вежливо растолковывать ей причины своего ухода.

- Видимо, тебе следует более четко сказать ей... - Эбби замолкла, поняв, что ее совет может показаться своекорыстным, - что разрыв окончателен.

- Разрыв окончателен, но убедить в этом Роб - все равно что объяснить на пальцах высшую математику. Как об стенку горох.

- И ты решил сбежать от нее и начать новую жизнь в родном городе?

Джек ухмыльнулся, не поняв двойного смысла ее слов.

- Разве я не правильно поступил, а?

- Это зависит от того, как ты себя поведешь в новой жизни.

Его воодушевление упало.

- Эбби, тебе моего поведения опасаться нечего. Знала бы ты, через что я прошел! Роб превратила мою жизнь в ад. Засыпала меня открытками и письмами, бегала за мной и в больнице и дома, торчала в моих любимых ресторанах. Она даже предлагала себя в супруги и в матери моего ребенка.

- Что?

- Ничего. Для нее замужество и дети лишь плата за ту жизнь, которую она намерена вести. Со стороны это хорошо видно. Я не люблю ее и никогда не любил.

Эбби впала в задумчивость. Ломать себя в угоду чужим амбициям - это, конечно, не для Джека.

- И как же ты собираешься отделаться от - спросила она. Не знаю. Похоже, ей расстояние не помеха.

- Говорят, разлука заставляет чувствовать острее.

Это заявление рассмешило его.

- Какие чувства! Роб просто давит на меня. Она преследует меня в маниакальной надежде склонить к браку. А я предпочитаю легкость отношений. И никаких обязательств.

При этих словах что-то в глубине сердца Эбби дрогнуло и сорвалось в пучину отчаяния.

Эбби окружила себя ледяной стеной отчуждения. Если раньше она искала встреч с Джеком, то теперь старательно избегала его.

Это было легко, потому что сейчас, в середине октября, доктора Конроя затопила волна простуд и гриппа, к тому же его кабинет осаждали любители лыжного спорта, успевшие обзавестись травмами.

Энтузиазм Эбби угасал. Тяжелая работа перемежалась тягостными размышлениями, вдобавок начал жаловаться отец. Пока она с рабской покорностью трудилась над своим офисом, он отвлекал ее советами, как вести дом на ранчо. "Можно подумать, у меня есть на это время и охота".

Могут ли воспоминания прошлого разбить сердце? Во всяком случае, надо поостеречься.

После рассказа Джека об отношениях с Роб Эбби ясно увидела, чем рискует. Она оказалась перед перспективой снова остаться брошенной. Ситуация слишком живо воскрешала давнее, причиненное уходом матери горе: Эбби любила того, кто не собирался отвечать ей тем же.

Повторение старой трагедии погубило бы ее окончательно, навсегда лишив уверенности в себе.

Эбби остро переживала вернувшиеся детские обиды, жизнь снова превращалась в борьбу со страхом. Все напоминало ей о несчастье, память о котором она хранила глубоко в сердце. Нет, еще одного удара ей не выдержать. Придется кое-что изменить, и сделать это немедленно. Так будет разумно, честно и правильно, заключила Эбби.

День официального открытия магазина выдался ярким и светлым, в воздухе чувствовалось приближение зимы. Эбби запихивала остатки ящиков и корзин в машину. Не предполагая увидеть Джека, натянула старенький жакет.

Прошло две недели с того неудачного ленча. Их беседа за холодным чаем определенно заставила Джека отступить.

Это беспокоило Эбби, совсем не желавшую такого поворота событий. Джек, по-видимому, догадался, что их отношениям тесны рамки дружбы.

Эбби вела машину, а в мозгу ее мелькали сцены прошедших недель, связанные с Джеком. Манера похлопывать по карману для проверки наличия рецептурной книжки, привычка вытягивать стетоскоп из кармана брюк, пахнущие чистотой и свежестью докторские халаты...

Она никак не могла выбросить все эти мелочи из головы. Джек должен был знать о сегодняшнем событии, поскольку Эбби оставила сообщение на автоответчике. Пусть решает, почтить ее маленькое торжество своим присутствием или нет.

Ничего не попишешь, сказала она себе, подъезжая к заднему крыльцу. Их дружба выстоит только в том случае, если она сохранит себя как личность. Выбравшись из машины, Эбби принялась за работу.

Отец считал, что ее выставочный зал - просто чудо. Обстановка была современной и вместе с тем навевающей воспоминания о прошлом. В углу располагалась композиция из цепов и корзин с зерном, дополненная горшочками с медом и бутылями с сиропом. Около прохода три стеллажа, украшенные жатой фольгой и гирляндами. На них корзины с подарочными романами, упакованные в красно-зеленый целлофан.

В глубине зала с помощью отца Эбби повесила узкие полки, выставив на них варианты упаковок для подарков.

Все было замечательно. Никакие обрезки, обломки и клочки не захламляли выставку. Стулья были поставлены группами, рекламные листки и буклеты лежали на своих местах. Чаша с пуншем возвышалась в глубине комнаты, дабы гостям пришлось пройти мимо композиций, прежде чем достигнуть живительного источника.

Джек явился к ленчу с огромной сумкой. Он прошествовал мимо гостей и двинулся прямо к Эбби. Ее лицо заалело, когда люди зашептались и вытянули шеи в их сторону. Любовные романы в городке всегда развивались на виду у всех.

- Привет. Добро пожаловать! - Новый гость был встречен хозяйкой с профессиональным радушием. - Что тебе предложить? Может быть, чашку лимонада?

Джек улыбнулся, не обращая внимания на собравшуюся толпу.

- Лучше подарочную корзину.

- Хорошо. - Эбби прошла к прилавку.

- Я так усердствовал с покупками, что мне понадобится большая корзина.

- Отлично. - Эбби достала бланк заказа из папки, пока Джек устанавливал сумку на край прилавка.

Сначала он вытащил пятифунтовую коробку шоколадных конфет. Соблазнительный запах заставил Эбби сглотнуть.

- О Господи! - Больше она ничего вымолвить не смогла.

Затем на свет появилась бутылка каберне.

Эбби взглянула на цену и марку, но не сказала ничего, отодвигая ее подальше от края.

Следующими возникли два бокала с витыми ножками. Эбби замерла. Точно такие же, как те, что она купила для того несчастного ленча.

- Мне понравился их стиль, - пояснил Джек, глядя Эбби в глаза. - У меня еще два в сумке. Но упакуйте только эти - парой они выглядят более интимно.

У Эбби дрогнула рука, принимавшая бокалы. Сердце трепетало, а рассудок отказывался понять, что все это значит.

Шесть сортов сыра, несколько пачек крекеров, копченая колбаса, банка икры и керамический поднос по очереди были выгружены на прилавок. Эбби прикрыла рукой бокалы, когда салями покатилась прямо на них.