Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вопросы посыпались из нее, прежде чем она смогла обдумать их. "Мама оставила нас потому, что больше не любит?" - "Что ты, Свистелка! Уверен, она любит тебя". - "Она вернется когда-нибудь?" - "Не знаю! Не спрашивай меня о таких вещах. Я самый разнесчастный человек в мире - вот и все, что я могу сказать".
Эбби вынесла в тот день ценный урок: люди не расскажут о боли, терзающей их, пока не будут к этому готовы.
Она вообразила, что с Джеком происходит нечто подобное.
Но я никогда ее не прощу, подумала Эбби внезапно, сминая бумагу и бросая в мусорное ведро, потому что она принесла нас в жертву своей прихоти. Цепляясь друг за друга, мы выросли, но чувство неуверенности поселилось в нас навсегда. Я больше всего на свете хочу любить Джека, но не знаю, смогу ли. И это тоже ее вина.
Эбби уже давно поклялась, что, в отличие от матери, сумеет любить терпеливо и без всяких условий. Но эта размолвка с Джеком пробудила все ее старые страхи. Что, если побег матери эмоционально отразился на ней? Что, если она не способна любить мужчину по-настоящему?
Но, несмотря на все сомнения, Эбби твердо знала: когда Джек будет готов открыться, она выслушает его с сочувствием. А пока надо набраться терпения и ждать.
Это малая цена за все, что он дал ей.
Они погрузились в привычные ежедневные занятия. Эбби хлопотала в конторе, Джек отрабатывал свою норму. Часа четыре в день они проводили вместе.
- Погляди. Что ты думаешь? - Джек развернул бордюрную полосу.
Эбби обернулась и замерла, очарованная прихотливым золотым узором, змеившимся по ленте.
- Потрясающе!
- Думаешь? Не слишком вызывающе для столовой?
- В самый раз.
Он оттолкнул кучу писем к запечатанным банкам с краской.
- Похоже, снова придется пригласить работников.
Она тряхнула головой, глядя на беспорядок, царивший на столе. Образцы обоев, покрытий, линолеума и кафеля, обрезки материи. Натюрморт довершали кисть и малярный поднос, красовавшиеся на груде почты за неделю.
Письма с обратным адресом Омахи привлекли ее внимание. На всех проставлено одно имя - Роб Стирлинг.
Неприятное ощущение пронзило Эбби.
Письма были не распечатаны.
Она просмотрела даты. 12, 14, 19 и 22. Еще несколько конвертов, датированные октябрем, были полускрыты газетами и рекламными листками, но тот же обратный адрес бросался в глаза и тревожил.
- Эй, ты слышишь меня? - спросил Джек, подходя.
Эбби собралась с силами. Нехорошо, если он застанет ее роющейся в его почте.
- Конечно. Я... - Она ухватилась за его руку, и он прижал ее к груди.
Джек продемонстрировал краску глубокого синего цвета.
- Ну как?
- Да, - сказала она решительно. - Для такой большой комнаты очень даже годится.
- Я знал, что ты так скажешь, и уже заказал ее.
- Зачем же спрашивал?
- Чтобы удостовериться.
- Как будто ты нуждаешься в одобрении своего выбора!
Джек взглянул на нее ласково и, поворачиваясь, слегка задел рукой ее грудь.
- Можешь остаться?
Эбби засомневалась. Не хотелось терять ни минуты общения с Джеком, но...
- Пожалуй, нет. Папа ждет меня.
- А-а.
Она с удивлением отметила разочарование, прозвучавшее в его голосе.
- С ним что-то творится, он такой смешной стал. Сходит с ума и вспыхивает, чуть я в чем-нибудь оплошаю. Не похоже на него. Может, это из-за того, что я много времени трачу на контору, а может...
- Из-за меня?
- О нет, не думаю. - Однако она не могла полностью отрицать это. - Он знает, что мы просто друзья.
Джек изогнул бровь.
- Старые друзья, - поправилась она быстро.
- Так вот что ты ему говоришь?
- А что я должна говорить? Ты же вернешься в Омаху через пару месяцев.
- Я знаю. Но пока... - Он поставил банку с краской на стол. - А он не жалуется на что-нибудь, а? Может, ему стоит прийти провериться.
- Папе? Ты же знаешь, он здоров как бык. На ферме вкалывает за двоих и потом не сидит без дела.
- Эбби, он себя загоняет.
- Он не болен, Джек.
- Может, и нет. - Джек взял Эбби за руку. Этот простой жест тронул ее до глубины души.
В нем не было похоти, не было страсти. Это был жест нежности.
Они помолчали. Сердце Эбби подскочило к горлу. Она сглотнула, боясь нарушить очарование момента.
- Может, ты и права, что это не из-за меня, - сказал он, медленно перебирая ее пальцы. - Может, это из-за тебя. Он чувствует, что теряет свою маленькую девочку. Ты выросла, а теперь отдаляешься от него. Новое дело, новые заботы отвлекают тебя. Наверное, он не готов к этому.
- Я была рядом почти тридцать лет, Джек.
И теперь он явно не прочь отдохнуть от меня. Джек улыбнулся, рука его сжалась.
- Я так не думаю, Эб.
Впервые Эбби сама пришла в его объятия. Она дрожала, надеясь, что Джек не заметит этого.
- Ты его избаловала, Свистелка.
- Я знаю. Но он это заслужил своей преданностью.
- Да. Без преданности никакие близкие отношения невозможны. - Джек слегка дернул ее за кончики волос и чуть отодвинулся, чтобы взглянуть прямо в глаза. - Я это хорошо усвоил.
Кончики губ Эбби приподнялись.
- Спасибо за такие слова.
- Это не слова, я и вправду так думаю. Она уткнулась лбом ему в плечо.
- Знаешь, - сказала она медленно, - даже если ты не прав насчет отца, очень деликатно с твоей стороны сказать, что кто-то любит меня до такой степени, что боится потерять. После ухода матери я утратила веру в прочность родственных чувств.
Эбби не заметила, как губы Джека плотно сжались, а глаза сузились.
В первый же день своей работы в магазине Эбби пригласила Джека на ленч. Вместо того чтобы приводить в порядок выставочный зал, она потратила целое утро на сервировку. К назначенному часу все выглядело замечательно: свежие фрукты в чаше, овощи на блюде, чай со льдом и лимон.
В пять минут первого бронзовый колокольчик на двери звякнул. Эбби высунула голову из прохода, отделявшего мастерскую от выставочного зала.
- Эй, есть кто-нибудь? - Джек, обычно работавший в белом докторском халате, был одет в ярко-красную рубашку-гольф. Из кармана брюк торчал стетоскоп.
Эбби улыбнулась.
- Конечно. Заходи. На ленч будет мясное филе с рисом, фрукты и овощи. Джек воззрился на нее.