16 января 1997 года. Севастополь

Олег ночевал в мрачной комнате с маленьким окном под потолком. Заглянуть в него можно было, только встав на тумбочку, около которой храпел парень…

Вчера парень назвал себя Михаилом. А потом Олег узнал и его второе имя – Лошак.

Поздно вечером в сквере у рынка Константин познакомил Олега с мужчиной лет сорока. Тот просил называть себя Зубром… Он дружелюбно потрепал Костю по плечу и шепнул на ухо: «Гуляй, без тебя разберемся».

После нескольких общих вопросов Зубр подвел Олега к джипу, где на заднем сиденье его ждал Лошак. Телохранитель всю дорогу молчал и лишь изредка проверял шторки, закрывавшие от Олега дорогу.

Молчал Лошак и в комнате, куда их поместили вдвоем… Молчал он и на допросе, который продолжался до двух часов ночи.

Терзали Олега вопросами двое: Зубр и более молодой и шустрый парень по кличке Шило.

Олег без труда ответил на все вопросы, изменяя лишь отдельные моменты: «Работаю в охранной фирме… Разборки проводим!.. Долги вышибаем… Направили меня к вам банкирскую жену искать, Зою Шорину. Мужик ее большие бабки обещал… Я тут в Севастополе подергался маленько, а меня в Херсонесе самого чуть не пристрелили… А потом еще с чего-то менты пытались повязать. Еле ноги унес!.. Нужна мне эта баба? Животом из-за нее рисковать? Пусть он сам ее ищет или откупается… Вы, братва, помогите мне в Москву вернуться».

Зубр внимательно слушал, задавал уточняющие вопросы, что-то записывал, давая понять, что все данные будут проверяться…

Интуиция подсказывала Олегу – они сразу узнали его. И все, что он им говорил, совпадало с тем, что они знали о нем раньше…

Сейчас Зубр побежал докладывать Чубу. Они будут тянуть время, размышлять, делать вид, что проверяют Олега. А ему надо делать вид, что он говорит чистую правду и потому спокоен…

Очевидно не выдержав, Лошак сел на кровать, поежился и собрался было выскочить в коридор… Но перед выходом, посмотрев на тумбочку, разложил на ней две пачки сигарет и поставил зажигалку «Зиппо».

Когда за Лошаком закрылась дверь, и его босые ноги зашлепали по коридору, Олег сбросил его вещички на кровать. Затем он быстро «взлетел» на тумбочку и взглянул в окно.

Перед ним был высокий забор из белого инкерманского камня, наверху выложенный аккуратными зубцами, наподобие кремлевских… И лишь далеко справа забор уходил вниз, и за ним виднелся крутой обрыв и кусочек моря.

Олег хорошо знал окрестности Севастополя.

Это могло быть только на Фиоленте – скалистом мысе, застроенном вдоль моря небольшими дачными домиками… Где-то между Балаклавой и Казачьей бухтой.

Разложив на прежние места пачки сигарет и зажигалку, Олег лег и отвернулся к стене.

Но в комнату вместо Лошака влетел Зубр.

– Вставай, Крылов, вставай… Непривычно как-то по фамилии тебя звать. И как вы там, в Москве живете? Удивляюсь я на вас, москалей!.. Давай я тебе кликуху придумаю.

– Согласен. Только в Москве это ни к чему. Представьте, как по радиотелефону орать: «Эй, Лошак, тебя Зубр ищет!»

В это время дверь открылась, и ввалился ворчащий Лошак, босой и лохматый.

– А чего меня искать? Здесь я.

– Ты вот что, Михаил, – пробасил Зубр, недовольный, что его прервали, – ты подожди за дверью, а когда будешь нужен, я кликну.

– Сейчас. Я обуюсь только. Холодно там.

– Что такое?! Бери живо свои тапки и брысь отсюда… Никакой дисциплины… Так о чем это мы, Олег?

– О кликухе моей.

– Верно! Так, ты блондин. Хочешь – будешь Белый!.. Или – нет! Ты снайпер! Значит, глаз должен быть верный, как у орла… Ястреб, сокол, беркут… Вот, что надо! Будешь у нас Беркут.

– Согласен.

– Так вот, Беркут, ты нам подходишь… Завтра с тебя один выстрел, а с нас десять кусков. И лети себе в свою столицу.

– Вы по наркотикам обещали отмазать… Я-то полечу, а по дороге заметут.

– Хитер ты, Беркут… Но мы люди слова! Обещали – сделаем.

– А кого убирать-то надо?

– Завтра тебе скажут! Все узнаешь завтра. На месте… Или тебя размеры мишени интересуют?.. Кстати о мишени! Сейчас поедем на полигон. Попробуешь винтовку с двухсот метров… И уж извини, опять за шторками поедешь… Лошак – иди сюда! С Беркутом в Казачку направляешься. Вторую винтовку проверить надо… Да и стрелка тоже.

17 января 1997 года.

Москва, Симферополь, Севастополь

Через огромные окна симферопольского аэровокзала Савенков видел Лидию Туркину, которая ждала его около машины, постоянно курила и вглядывалась в небо.

Они встречали самолет из Москвы.

За последние часы он три раза разговаривал по телефону с Варей. С одним из пятерых сотрудников «Совы» Варварой Галактионовой.

Она позвонила вчера поздно вечером… По ее взволнованному сбивчивому рассказу Игорь сразу понял, что в Москве случилось что-то неожиданное, чрезвычайно важное.

Вчера в офис «Совы» без предварительного звонка ворвался Юрий Петрович Шорин.

На этот раз он тащил за собой непривычно вялого Павленко, который все время молчал и виновато поглядывал на Варю и Мишу Марфина.

Шорин же не умолкал ни на секунду. Он размахивал видеокассетой и на повышенных тонах нервно пытался что-то объяснить… Он был взвинчен до предела, и трудно было понять его эмоциональную речь.

– Я так и знал! Я предвидел это… Ты, Павленко, меня уговорил… «Сова, Сова»… И что «Сова»?.. Это из-за вас она там страдает… Кто вас просил вмешиваться?

– Вы просили.

– Да, я просил!.. Но я не о том просил!.. Все! Я с вами договор разрываю. Здесь так в записке и сказано. Читайте: «Отзови сыщиков. Готовь деньги и жди… Иначе будет плохо»… Нет, я вас спрашиваю, что такое «плохо?! Если всё то, что здесь на пленке еще не «плохо», то что есть «плохо»?.. Всех, всех немедленно отозвать! Я рву с вами все отношения!

Когда Варя увела обоих на кухню, пообещав Шорину «самый ароматный кофе», а Павленко не менее ароматный коньяк, Марфин успел сделать копию с кассеты и записки.

Обе копии находились сейчас на борту самолета Москва – Симферополь с каким-то странным парнем.

Час назад Савенков позвонил Варе и узнал его приметы:

«Рыжие усы, зеленая куртка, серая кепка с большой пуговицей наверху, испуганные глаза».

Игорь сразу узнал его из двух десятков пассажиров.

Правда, кепку пассажир спрятал в пакет …

Правда, усы были, скорее какие-то пегие, а не рыжие…

Правда, куртка смотрелась, как бирюзовая – цвета морской волны.

Но последняя примета оказалась очень точной… Савенков сразу засек этот бегающий взгляд. Особенно, когда парень переходил через таможню… Странно, что с такими глазами его пропустили без досмотра.