– Что-о?! Иван, ты с ума сошел!

– Я видел, как ты улыбалась моим гостям! Особенно богатым и влиятельным мужчинам!

– Да я улыбалась им лишь потому, что тебе это было нужно!

– Ты с ними кокетничала, – с ненавистью посмотрел на меня муж. – И ты бы меня первая бросила, если бы подвернулся подходящий вариант. Ан, не вышло.

– И ты этому рад? – с усмешкой спросила я.

– Знаешь, да. Всегда приятно сыграть на опережение. Брошенный мужчина выглядит в глазах людей не слишком привлекательно. Мне бы не хотелось, чтобы моя безупречная репутация была подмочена. Теперь ты никому не нужна, и я могу спать спокойно.

– Ну ты и сволочь!

– Попрошу без оскорблений! Сама – та еще штучка!

– А как же Анжела? – напомнила я. – Которую похитили. Разве ты теперь в состоянии спать?

– Эту проблему я решу.

– Ну попробуй.

Вы поймете мои чувства. Мне расхотелось возвращать ему мулатку. Пусть как следует помучается. Прежде чем он заплатит за Анжелу и своего ребенка сумасшедшие деньги, пусть переживет еще парочку микроинфарктов, а то и загремит в больницу. Я встречусь завтра с Анисьей и велю ей пугать Иван Иваныча до смерти. Да чтоб он сдох!

– Кстати, Иван, по какой причине ты сюда каждый день таскаешься?

– Привычка, – поежился он.

– Значит, ты признаешь, что в трудную минуту ты привык бежать ко мне за поддержкой?

– Я уже сказал, больше у меня никого нет, – слегка повысил он голос.

– Никого из равных тебе. Партнеры по бизнесу не в счет, им нельзя показывать слабину, разденут до нитки. Ты им нужен сильный. А слабость можно выказывать только жене, бездельнице. Что ж друзьями не обзавелся? – ехидно спросила я.

– Не твое дело.

– А я тебе скажу почему. Все эти годы ты сливал весь свой негатив в меня, как в помойную яму. И это вошло у тебя в привычку, Иван. Ты женился на девочке, которую решил воспитать, как тебе нравится. Сделать из нее послушную игрушку. Да еще вздумал ее ревновать! И ты бы бросил свою Анжелу, как только она родила бы тебе ребенка. И вернулся бы ко мне.

– Никогда!

– Мне следовало проявить терпение. Но увы! Мне сорок два года. И я не могу ждать, пока ты одумаешься.

– Ты это о чем? – подозрительно спросил муж.

– Хочешь сюда ходить – плати.

– Это мой дом! – взвился он.

– Пока еще мы официально не в разводе, и все у нас общее. Бумаги, сударь, бумаги. Докажите ваше право на эту собственность. И тогда будете диктовать свои условия.

– Ты еще пожалеешь об этом, Зинаида!

– А ты прекрати сюда ходить или плати!

– Я тебе вчера заплатил!

– Вчера было за вчера. А сегодня заплати мне за сегодня.

– За то, что ты вылила на меня ушат помоев?!

– Ты на меня вылил больше грязи. И я вовсе не обязана это слушать.

– Эгоистка, – бросил он.

– Сам такой.

– Бездушная жестокая тварь!

– Ба! Кто это говорит?! Добрейший человек Иван Иванович Царев! Скольких людей ты выставил за дверь без выходного пособия? По сокращению штатов. А среди них были и беременные женщины! И матери-одиночки! Ты их последнего куска хлеба лишал! Но это тебя никогда не трогало. Ты легко находил лазейки в законе и нагло ими пользовался. Да тебя же все ненавидят!

– Это всего лишь бизнес, – проскрипел он. – Богатых никто не любит. И тебя, кстати, тоже.

– Неправда.

– У тебя тоже нет подруг.

– Я слишком красива, чтобы иметь подруг. Любая женщина, когда стоит рядом со мной, чувствует себя обделенной. Ты вот что, Иван. Если тебе в очередной раз позвонят похитители Анжелы, не беги ко мне, – ехидно сказала я.

– И не побегу!

– До встречи.

– Ты еще пожалеешь! – бросил он перед тем, как хлопнуть дверью. – Прощай!

Но я была уверена, что он еще вернется.

Прошло два дня. Вы будете смеяться, но все это время я не могла встретиться с бывшей своей прислугой! Анисья отговаривалась делами. Правда, она исправно пугала Иван Иваныча, насколько я могла судить по его виду. Да, он продолжал ходить ко мне, как на работу. Каждый такой визит заканчивался ссорой, но мы уже стали к этому привыкать.

Более того, нам это даже нравилось! Ругань превратилась для нас с Иван Иванычем в наркотик, на который мы прочно подсели. Это были типичные признаки наркомании: измененные зрачки, раскоординированность движений, нервный смех или беспричинный плач. Вот в каком состоянии я оставалась, когда муж, наконец, уходил. Сам Иван Иваныч выглядел при этом не лучше, потому что я за словом в карман не лезла. Что ж, четверть века мы молчали, а теперь вот решили выговориться. Представляете, сколько накопилось?! Я уверена, поговори мы с такой откровенностью раньше, не было бы никакой Анжелы. О! Я узнала о себе много интересного! Впрочем, и он тоже. Мы были так увлечены выяснением отношений, что Иван Иваныч почти перестал ходить на работу. Как-то я не выдержала и спросила:

– Просвети меня: ты взял отпуск для того, чтобы всласть со мной поругаться?

– У меня украли любимую женщину, – с пафосом сказал муж. – Как я в таком состоянии могу работать?

– Тебе еще не озвучили сумму?

– Представь себе, нет!

Я решила, что настал момент действовать. Мне не хватало только маленькой детали. И она, эта деталь, нашлась. Иначе, как чудом, это нельзя было назвать. Потому что мне позвонили из морга. На мое счастье, Иван Иваныча в тот момент не оказалось дома. Выдав мне в очередной раз список претензий за все то время, что я была его женой, он убрался к себе на Новую Ригу ждать вестей от похитителей Анжелы. Я же ходила по комнате, приговаривая:

– Нет, какой мерзавец? А? Какой мерзавец?

Еще немного, и не стану дожидаться второго инфаркта, сама его задушу! Голыми руками! Он мне столько гадостей наговорил! Да никакого терпения не хватит все это выслушивать! Закрыть перед ним дверь? Но у этого гада есть ключ! И все права на квартиру! Я не могу запретить ему ходить сюда!

– Нет, какая сволочь? – спросила я у зеркала, перед которым остановилась, забыв в горячке, что оно теперь тоже мой враг. – Да чтоб он сдох!

И в этот момент раздался телефонный звонок. Номер не значился в списке моих друзей, но и в списке моих врагов не значился тоже. Он был мне абсолютно незнаком, и я заволновалась. Кто бы это мог быть?

– Зинаида Андреевна?

– Да, это я.

– Помните, вы меня просили о необычном подарке на день рождения мужа-олигарха? Это патологоанатом. Я звоню из морга. Речь идет о…