По мере того как Агата делилась познаниями, ее тон становился все более серьезным. Юрьев сосредоточенно слушал, отметив про себя, что танцевальные пристрастия Казаева явились для него полной неожиданностью.

Лежа рядом, плечом к плечу, они почти соприкасались головами, но в их позах не было ничего интимного. Сейчас они были как Адам и Ева, еще не вкусившие запретный плод. Но в курортном рае Албены незримо присутствовало исчадие ада. Казаев, Ахмед Казаев. Бывший министр культуры, обожающий восточных танцовщиц и собственноручно расстреливающий православных священников.

Агата Дичева об этом даже не заикнулась. В настоящий момент главарь чеченских боевиков являлся полноправным гражданином Евросоюза, и признавать его монстром не хотелось.

– Вообще-то мы не понимаем, почему Россия не сумела договориться с Казаевым по-хорошему, – заявила Агата.

– Договориться о чем? – осведомился Юрьев.

– О прекращении всякой подрывной политической деятельности. По нашим данным, он придерживается умеренных взглядов, что позволяет вести с ним переговоры и находить точки соприкосновения.

– Точки соприкосновения? С террористом?

– В досье Казаева говорится, что он активно участвовал в различных переговорах, однако активного участия в боевых действиях не принимал.

– Каково же было его участие? Пассивное? С автоматом в руках? Он невинная овечка? Агнец божий?

– Нет, конечно, нет, – опомнилась Агата. – Не повышай голос и не сверкай глазами, дорогой партнер. В конце концов, я прибыла в Албену для того, чтобы обезвредить Казаева. Ты ведь знаешь, что он здесь?

– Догадываюсь, – ответил Юрьев уклончиво.

– Завидная интуиция!

– Интуиция ни при чем. Я видел руку…

– Эту? – Агата приподнялась на локте, чтобы растопырить пальцы перед глазами Юрьева.

– Нет, – возразил он, не поднимая взгляда. – Другую руку.

– Какую?

– Принадлежащую… точнее, принадлежавшую мужчине…

Скупой рассказ об утреннем происшествии парализовал Агату. Вытянувшись на своей половине кровати, она не шевелилась и не перебивала Юрьева, а когда он, не поделившись своими догадками насчет яхты, умолк, прошептала:

– Значит… Значит, по-твоему, англичане охраняют Казаева?

– Англичане, американцы, турки, болгары… Какая разница!

– Есть разница! – оскорбилась Агата, села к Юрьеву спиной и обхватила колени руками.

Не стоило ставить турок и болгар на одну доску. Несмотря на призывы европарламентариев к политкорректности, национальный вопрос не утратил своей остроты в этом регионе. Турки не любили болгар, а те отвечали им взаимностью. Не удивительно. Каждый болгарин хранил генетическую память о войнах и геноциде. Гуманная мораль призывала прежних врагов забыть распри и обменяться рукопожатиями, но турки по-прежнему посматривали на соседей свысока, как на вассалов, а те видели в них безжалостных оккупантов. Атмосфера в этом регионе всегда была взрывоопасной. Достаточно искры, чтобы межнациональные распри вспыхнули с новой силой.

– Турок вычеркиваем, – сказал Юрьев. – Или болгар. На твое усмотрение. Продолжай, пожалуйста. Где Казаев? Как до него добраться? Что мы должны сделать?

– Скоро узнаешь, – глухо произнесла Агата. – Но сначала я должна тебе кое в чем признаться.

– Только не говори, что полчаса назад ты рассталась с невинностью.

Подначка не возымела действия. Не глядя на Юрьева, Агата поведала о разговоре с человеком, назвавшимся сотрудником «Ми-6». Про то, как ее усыпили наркотиком и снабдили «жучками», она умолчала. Не хотелось предстать в глазах напарника неопытной дурой. Завершив рассказ, Агата обернулась и тихо сказала:

– Самое неприятное, что в Софии мне тоже порекомендовали не слишкому усердствовать.

Юрьев встал, натянул штаны и принялся прохаживаться по комнате, выискивая местонахождение микрофонов. После повествовании о загадочном господине Сидорове возникла твердая уверенность в том, что гостиничный номер прослушивается. Остановившись напротив Агаты, Юрьев критически посмотрел на ее ювелирные украшения. Больше на болгарке ничего не было, и она истолковала пристальный взгляд по-своему:

– Не хочешь продолжить допрос с пристрастием?

– Сгораю от желания, – пробормотал Юрьев. – Знаешь, Агата, я и сам не прочь потянуть кота за хвост.

– Кота? – кокетливо переспросила она. – Или кошку?

Пришлось поощрительно потрепать ее по щеке. Агата поспешила встать, предлагая руке Юрьева сместиться куда-нибудь еще. Он это сделал, но упругость теплого женского тела ощущалась лишь подсознательно, тогда как мозг был занят иным.

– По правде говоря, я приехал сюда отдыхать, а не работать, – сказал Юрьев, не переставая коситься по сторонам. – Конечно, я готов выполнить поручение, но проявлять излишнюю инициативу не намерен.

– Как скажешь, – пожала плечами Агата. – В данном случае мне приятнее угождать тебе, а не шефам.

– И ты умеешь это делать, – произнес Юрьев голосом, лишенным малейшего намека на признательность.

– Я еще много чего умею, Иван.

– Не сомневаюсь.

– Только не думай обо мне плохо, – спохватилась Агата. – Просто ты мне нравишься. Очень.

– Ты мне тоже, – сказал Юрьев, уставившись в проем балконной двери.

Безоблачное небо, оттененное пышной зеленью, было ярко-голубым, но не радовало взор. Опасность, притаившаяся где-то рядом, была слишком велика, чтобы восхищаться красотами природы и наготой женского тела. Птичий щебет, музыка и веселое разноголосие на улице лишь подчеркивали хрупкость идиллии. Юрьев взял со стула футболку и натянул ее через голову.

– Почему ты одеваешься? – встревожилась Агата.

– А ты почему до сих пор голая? – парировал Юрьев. – Приводи себя в порядок и ступай за купальником. Мы отправляемся на море.

– Но я не кончила!

В данной ситуации упрек прозвучал не только комично, но и несправедливо. Тем не менее Юрьев решил не заострять внимание на двусмысленности реплики.

– Тем лучше, – невозмутимо произнес он. – Будет о чем побеседовать во время прогулки.

– Почему бы не продолжить беседу здесь? – заупрямилась Агата.

– Потому что на свежем воздухе думается лучше. Ступай. – Юрьев указал на дверь. – Через пять минут встречаемся у центрального входа.

Не скрывая своего неудовольствия, Агата подчинилась. Но вышла из отеля она не через пять минут, а через пятнадцать. Такова была ее маленькая месть. Вот и рассчитывай после этого на женскую благодарность!

Когда Господь Бог решил разграничить мир, все народы присутствовали при этом, за исключением болгар, которые в тот день допоздна работали в поле, пожиная урожай. Оценив их усердие, Бог придержал для них райский кусочек земли в самом сердце Балканского полуострова, где они и обосновались. Конечно же, это только красивая легенда, но выглядит она вполне достоверно, когда неспешно прогуливаешься по золотой песчаной полосе, протянувшейся между зеленой линией гор и синей равниной моря. Неописуемая красота. Пробирает до глубины души.