Должно быть, ему это понравилось. Лукас что-то довольно проурчал, усадил ее на стол, а сам встал между ее раздвинутых бедер. Он принялся тереть большими пальцами ее затвердевшие соски.

Элеанор захлестнула волна наслаждения, а между бедер образовалось жаркое озеро.

Что-то больно впилось ей в кожу, и она дернулась.

– Полегче, моя красавица, – выдохнул Лукас, занятый ее топом.

Звука его голоса оказалось достаточно, чтобы она осознала, что творит. И с кем.

– Что вы делаете?

– Что? Я слишком груб? – Обычно бегло говоривший по-английски Лукас вдруг стал запинаться. – Ну же, позволь мне тебя поцеловать. У тебя такие сладкие губы.

Он наклонил голову и снова завладел ее губами, отчего здравый смысл покинул Элеанор так же быстро, как вернулся. Единственное, что она была способна испытывать, – это жажду его прикосновений.

Ее ноги обвили его бедра, однако Элеанор почти сразу разжала их.

– Нет, Лукас, остановись… – Она попыталась встать. – Мы не можем это сделать. Мой кабинет… Дверь… Лукас! Ты меня поцеловал, – выдохнула Элеанор, вспомнив о пари.

– Да. – Он дышал с таким же трудом, как и она. – Похоже, с тобой я не контролирую себя.

Лукас снова склонился над ней, но она затрясла головой:

– Как насчет пари?

Его глаза стали непроницаемыми.

– Ты победила. Поздравляю.

Элеанор нахмурилась:

– Я победила?

– А я проиграл. А теперь поцелуй меня еще раз. Я должен попробовать тебя на вкус.

– Нет. – Ее еще не пришедший в себя до конца мозг пытался подавать какие-то сигналы. Когда они дошли до ее сознания, Элеанор застыла. – Тебе все равно.

– Напротив. Мне совсем не все равно.

– Нет. Я имею в виду пари.

– А, пари. – Лукас пожал плечами и провел рукой по волосам. – Не то чтобы очень.

– Но как это возможно?

– Отель мой. Это факт, даже если он не будет носить мое имя.

Элеанор высвободилась из его объятий и соскользнула со стола. Голова ее кружилась.

Лукас не сводил с нее глаз. При виде его улыбки нельзя было думать ни о чем, кроме секса.

– Не могу поверить, что я ждал неделю, чтобы тебя поцеловать. Ты как фейерверк в моих руках.

Она покачала головой:

– У тебя нет никаких моральных принципов?

– Никаких.

Лицо Лукаса превратилось в маску, скрывая его мысли. Инстинкт советовал Элеанор не верить ему. Какой человек будет заключать пари, на результат которого ему наплевать?

«Человек, которому наплевать на все», – подсказал внутренний голос.

Элеанор закрыла глаза. Ее тело все еще помнило прикосновения его рук, но она твердо произнесла:

– Я больше не хочу, чтобы ты меня касался.

– Минуту назад это тебе нравилось.

– Зато не нравится сейчас. Ты не мой тип, и, кроме того, это верх непрофессионализма. Я здесь для того, чтобы работать. Как только закончу свою работу, я уеду.

Взгляд Лукаса упал на ее губы. Элеанор почти почувствовала тепло его губ, словно он опять ее поцеловал. Она попыталась отмахнуться от этих мыслей, но увидела в его глазах насмешливый блеск, словно он догадывался, о чем она думает. Его следующие слова эти подтвердили.

– Продолжай повторять это и, может быть, тебе удастся себя убедить.

Значит, он не ее тип. Лукас решил забыть о своем влечении к Элеанор. Всю неделю он редко появлялся в офисе и старался держаться от нее подальше. Но всегда замечал ее присутствие. Более того, он его чувствовал. Так же, как чувствовал ее отсутствие. Как сейчас. Ему не нужно было идти к ней в кабинет, чтобы удостовериться, что он пуст. Это было необъяснимо.

Не мог Лукас объяснить и то, почему он едва не лишился контроля на прошлой неделе. Если бы Элеанор его не остановила, он овладел бы ею прямо на столе, забыв про открытую дверь.

Лукас стиснул зубы. Как ни старался, он не мог выбросить Элеанор из головы. Рядом с ней он словно оживал, у него появился страстный интерес к жизни, к которой он давно охладел. И Элеанор его хотела, хотя не признавалась в этом.

Но, черт возьми, где она?

– Где кто?

Лукас не слышал, как вошла Петра, и нахмурился.

– Никто.

– Твое бормотание касается Элеанор?

Личная помощница всю неделю посматривала на него как-то странно. Не хватало только, чтобы она поняла, в какой эмоциональный шторм он угодил из-за Элеанор. Петра и так позволяла себе нелицеприятно высказываться по поводу его женщин.

– Я не бормочу. Но где она?

Приехал лифт, и кровь вскипела в его жилах. Только это была не Элеанор, а Зоуи, которая восхищалась обувью Элеанор в конференц-зале.

– Доброе утро, Петра, господин Кузнецов. – Она мило покраснела. – Элеанор сказала, чтобы я передала это вам.

– Она в отеле?

– Нет, она с Грегом и еще парой парней отправилась по барам, – с готовностью сообщила Зоуи и протянула ему эскизы. – Вам нужно на них взглянуть.

Лукас нахмурился:

– Бары? Какие бары?

– Приятно видеть, что у тебя есть время расслабиться в баре, хотя до открытия остается всего пара недель.

Элеанор собиралась ударить кием по бильярдному шару, когда услышала за спиной голос Лукаса. Она выпрямилась.

– Лукас!

Элеанор не видела его всю неделю, с того самого дня, как он поцеловал ее. Она до сих пор не могла свыкнуться с мыслью, что упала в его объятия, как спелый фрукт, стоило ему немного встряхнуть деревце. А она-то считала себя независимой и амбициозной. Что будет, если она влюбится в мужчину, который не ответит на ее чувство?

Нет, конечно, она не влюблена в Лукаса, но все же… Элеанор была недовольна собой: в течение недели она ловила себя на том, что прислушивается к его шагам в коридоре, и периодически посматривает на дверь – не стоит ли он, прислонившись спиной к косяку.

– Привет, Лукас. – Грег обошел бильярдный стол, чтобы поприветствовать босса.

Грег произнес что-то по-русски, и Элеанор поняла, что речь идет о ней, поскольку глаза Лукаса, не отрывавшиеся от нее, сузились.

– Похоже, вы настоящий профессионал в бильярде, мисс Харрингтон.

– Этому, кроме основных предметов, можно научиться в университете, – как можно беспечнее произнесла Элеанор.

– Если их прогуливать, – бросил он.

– Я никогда и ничего не прогуливаю, – заявила она, – Это работа.