Кот же, чтобы у нее не осталось никаких сомнений, толкнул лапой стенку буфета. Лариса пожала плечами и закрыла тайник, а затем и дверцу бара. Кот успокоился и снова принялся умываться.

– Гостей намываешь? – усмехнулась Лариса.

Кот бросил на нее проницательный взгляд и снова вскинул голову, к чему-то прислушиваясь.

Теперь и Лариса услышала за дверью шаги.

Она шагнула навстречу этим шагам – скорее всего, это Владимир Михайлович. Неужели его отпустили?

Дверь медленно открылась…

– Слава богу, в полиции быстро разобрались, – проговорила Лариса и тут разглядела вошедшего.

Это был вовсе не Владимир Михайлович. Это был незнакомый мужчина неопределенного возраста, очень худой, с орлиным носом и острым подбородком. Он внимательно взглянул на Ларису темными пронзительными глазами и вошел в мастерскую.

– Здрасте, – растерянно поздоровалась она. – Вы к Владимиру Михайловичу? А его нет.

Тут до нее дошло, что незнакомец вошел в мастерскую не с той стороны, откуда она, не из бассейна, а со стороны главного входа, а ведь там двери опечатаны.

– Нет? – переспросил незнакомец резким, пронзительным голосом. – Надо же, как неудачно! А я рассчитывал его застать! Мне очень нужно его увидеть…

И в его внешности, и в его голосе было что-то пугающее. Лариса попятилась и оглянулась на кота. Ей хотелось почувствовать, что она не одна с этим пугающим незнакомцем, – хотя от кота, конечно, трудно ждать помощи и поддержки, но все же живая душа.

Но Ерофей Петрович исчез, как будто его и не бывало.

Вот какой, подумала Лариса, как все мужчины – когда он нужен, его, конечно, нет.

Незнакомец сделал несколько быстрых, стремительных шагов. Несмотря на то, что он был угловатый и какой-то заостренный, двигался он плавно и совершенно бесшумно, и от этого Ларисе стало еще страшнее. Он придвинулся к ней, навис над ее лицом и уставился на нее своими пронзительными глазами.

Ларисе показалось, что взгляд незнакомца просверлил ее череп, проник в мозг и роется там, хозяйничает, перебирая ее самые сокровенные мысли и чувства.

– Что… что вам нужно? – пролепетала она слабым голосом, чувствуя, как комната все быстрее плывет вокруг нее, как будто она кружится на детской карусели.

Незнакомец не отвечал, но только глубже и глубже ввинчивался взглядом в ее мозг, в ее сознание.

Тут она поняла, что он не просто так роется в ее мозгу – он что-то там ищет, что-то определенное, и она даже знает, что именно он ищет. Может, не знает, но догадывается…

Ноги Ларисы стали ватными. Еще немного – и она без чувств упала бы на пол.

Но в это время раздался дикий, душераздирающий вопль – и над головой страшного незнакомца вспыхнули два зеленых огня, два изумрудных глаза.

Незнакомец вскрикнул от боли и неожиданности, попятился и буквально схватился за голову.

На голове у него сидел Ерофей Петрович. Он спрыгнул на голову незваному гостю откуда-то сверху, должно быть, с буфета, и вцепился когтями в его тусклые волосы.

Мужчина рычал от боли, пытаясь оторвать кота от своей головы, – но кот не сдавался.

В это время дверь комнаты – та, через которую вошла сюда Лариса, – открылась и на пороге появился сторож Васильич.

– Это что здесь происходит? – проговорил он удивленно и в то же время возмущенно. – Это что же здесь творится?

– Васильич, – всхлипнула Лариса, – вот этот человек вломился сюда, неизвестно чего хочет…

– Вломи-ился? – протянул Васильич – и вдруг в руках у него появилась огромная метла. Непонятно, где она была до этого – может быть, дворник держал ее за спиной, но теперь он шел на незнакомца с метлой наперевес.

Лариса подумала, что дворницкая метла в руках опытного Васильича – отличное оружие ближнего боя.

Должно быть, незнакомец подумал то же самое. Кроме того, ему приходилось бороться сразу с двумя противниками – Ерофей Петрович все еще драл когтями его голову.

Он развернулся, пригнулся и бросился наутек, к двери.

Кот решил, что дальше бороться не имеет смысла, что победа и так за ним, – и спрыгнул на пол. А Васильич поддал незнакомцу под зад метлой, придав ему дополнительное ускорение.

– И как это он в дверь вошел? – пробормотал Васильич. – Замки-то у Володьки хорошие. Ай, видно, менты плохо заперли. Ладно, я проверю, а ты давай отсюда, а то еще кто нагрянет.

В полном отчаянии Лариса позвонила Лаптю. Оказалось, что все не так плохо – за два дня бригада успела заменить черновой пол и трубы. И даже унитаз поставили, правда, пока временно. Так что ночевать вполне можно.

Дожидаясь Лаптя с микроавтобусом, Лариса с котом пили чай в каморке у Васильича. Лапоть приехал быстро, сказал, что уже связался с одним мужиком, которому недавно делал ремонт. Мужик – крупный адвокат, завтра поедет насчет Владимира Михайловича разбираться. У них с реставратором знакомство давнее, адвокат коллекционирует антикварную мебель.

Кота Лариса с трудом несла на руках, к Лаптю он идти наотрез отказался. Лапоть взял сумку с вещами и позаимствовал у Васильича табуретку с надписью «Бассейн Спартак», сказал, что обязательно вернет.

– Ну вот, – сказал Лапоть, – пока еще рано говорить, что получилось, но все же получше.

И правда, в квартире пахло теперь не канализацией, а свежим деревом. Запах издавали золотистые доски пола. Мусора не было, на кухне блестел новый линолеум. В комнате лежал надувной матрас, а на нем – подушка и одеяло. Унитаз был, конечно, старенький, временный, как сказал Лапоть, но работающий. Еще Лапоть показал Ларисе водопроводный кран, который торчал прямо из стены, сказал, что течет пока только холодная вода, но все лучше, чем ничего. Лариса готова была его расцеловать.

На прощание Лапоть сказал, что две тетки-штукатурши придут послезавтра и придется ей снова переезжать, но он что-нибудь придумает. И ушел.

– Располагайся, – сказала Лариса коту, – будь как дома.

Ерофей Петрович тут же разлегся на надувном матрасе аккуратно посредине.

Несмотря на позднее время, в окнах фирмы «Омела» виднелся свет. В приемной скучала девушка с пышными рыжими волосами. Она посматривала на часы и зевала, прикрывая рот рукой.

Очень худой мужчина, который, казалось, весь состоял из острых углов, сидел в соседней комнате на табуретке. Красивая брюнетка хлопотала над ним, обрабатывая порезы на голове, сделанные острыми, как бритвы, когтями кота Ерофея.

– Осторожнее. – Он поморщился.

– Все уже, кровь остановила, теперь пластырем залеплю. К завтрашнему дню заживет, эта мазь творит чудеса.

– Чертов котище. – Он скрипнул зубами.

Послышался деликатный стук в дверь, и рука рыжей девицы просунула в щель трубку телефона.