– Ага, давай засчитаем это.

Я тоже улыбаюсь девушке в ответ, и на секунду мы касаемся руками друг друга. И мне кажется, что мы нечто большее, чем просто два малознакомых человека, пытающихся убить время в Нью-Йорке, потому что сегодня дом для них – неподходящий вариант.

А затем телефон Шарлотты начинает гудеть, и она испуганно отскакивает от меня. Девушка извиняется и достает айфон из сумки. Она смотрит на экран удивленно-настороженно.

– Это Кэти, одна из девушек, которым я отправила сообщения, – объясняет мне Шарлотта. – Я училась с ней в школе в этом семестре. Она пишет, что сегодня устраивает вечеринку в доме ее кузины и что мы тоже можем прийти.

Шарлотта смотрит на меня, пытаясь понять, что я об этом думаю. Школьная вечеринка определенно не предел моих мечтаний, но я не хочу девушку разочаровывать (я и так уже не отвел ее на Эмпайр-стейт-билдинг). Поэтому я указываю на ее сумку:

– А можно это засчитать как какой-нибудь шаг?

Шарлотта достает книгу и быстро перелистывает ее с начала до конца. А затем обратно. В итоге она останавливается где-то на середине. Шаг номер шесть. Пятый мы пока пропустим.

– «Проживите двадцать четыре часа, ни разу не упомянув своего бывшего». – Шарлотта поднимает на меня взгляд и пожимает плечами: – Я не собираюсь оставаться в Нью-Йорке так долго, так что… Может, мы попробуем сделать это на вечеринке и посмотрим, чем все закончится?

Похоже, у меня не получится избавиться от этой вечеринки. Как бы я ни хотел избежать таких перспектив – честно, я бы лучше сходил на прием к стоматологу или отправился домой объяснять семье, что со мной произошло, – я ощущаю необходимость позаботиться о Шарлотте. И Мистейк снова облизывает мои ботинки. (Господи, что я буду делать с этой собакой?)

Когда я отвечаю Шарлотте, я внезапно понимаю, что тут не может быть никаких сомнений:

– Ну, и где эта вечеринка?

4. Позаботьтесь о ком-то еще, чтобы вспомнить, как заботиться о себе

6. Проживите двадцать четыре часа, ни разу не упомянув своего бывшего

Все мы знаем, что слова обладают властью, но имена еще более могущественны. Чтобы отдалиться от своего бывшего, вам нужно лишить его имя силы. И единственный способ сделать это – молчать.

20:30

– Да ладно тебе! Мне было всего шесть!

Я краснею как помидор, когда Энтони закрывает свой рот рукой, чтобы сдержать смех. Я только что призналась ему, что назвала своего первого кота Хагридом, потому что была бешеной фанаткой «Гарри Поттера». К тому же кошка была толстой и пушистой… Поэтому, конечно, любой шестилетний подумает о Хагриде!

– Все называли своих питомцев именами персонажей из «Гарри Поттера», – бормочу я, когда поезд останавливается на «Четырнадцатой улице».

В наш вагон заходят три пассажира, в том числе один явно из Уильямсберга – в черном кардигане. Он совершает ошибку, садясь рядом с Мистейк, которая начинает вырываться из моих рук и рычать на него. Похоже, этот щенок не поклонник хипстеров.

Я глажу Мистейк по голове и шепчу ей, чтобы она успокоилась. Она прислушивается к моим словам. Сидящий рядом со мной Энтони почесывает ее за ухом.

– Ты умеешь ее успокоить, – улыбается он.

– У меня просто есть опыт в этом деле, – объясняю я. – Мой пес Роки ненавидит всех мужчин, кроме моего отца.

– Правда?

– Ага. Это на самом деле довольно проблематично. Мы выгуливаем его в парке около нашего дома, но сначала моей сестре Джессике приходится ходить на разведку, чтобы убедиться, что там нет никаких парней. Мы думаем, что у него аллергия на Y-хромосомы.

– Может, он просто не доверяет никому, кроме членов вашей семьи? Может, он воспринимает мужчин как тех, кто потенциально может присоединиться к вашей семье, понимаешь? Как соперников.

Я ничего не отвечаю Энтони, потому что думаю о том, как хотела бы привести Колина домой на Рождество и спустить на него Роки. Но сказать это вслух я не могу из-за нашего шестого шага – не упоминать имена наших бывших до окончания вечеринки Кэти, на которую мы сейчас и направляемся.

Энтони предложил начать прямо сейчас. И видимо, он никак не мог придумать, о чем же нам поговорить, когда Мистейк лизнула меня в лицо, заставив рассмеяться. Тогда он и спросил меня о домашних животных. Не самая лучшая тема для разговора, но надо же с чего-то начинать…

Пока я все равно не вернулась мыслями к нему. И хотя я не произношу его имени вслух, я постоянно думаю о том, что мне нельзя этого делать, и поэтому он все равно присутствует в моих мыслях. Вот и непонятно, справляюсь я с шестым шагом или нет.

Теперь моя очередь задавать Энтони вопросы. Остается еще десять или одиннадцать остановок до нужной нам Сто шестнадцатой улицы. Я спрашиваю, какой у него любимый вид спорта, ведь он парень, и я ожидаю, что на такой вопрос у него обязательно будет ответ, но Энтони говорит, что он вообще не любит спорт (и я рада это слышать). Я расспрашиваю парня о любимых фильмах, и он совершенно не удивляет меня, первым назвав «Начало»[28]. Но на этом список моих вопросов заканчивается. А мы только на Пятидесятой улице.

Мы оба уже какое-то время молча рассматриваем собственные ботинки, когда Энтони наконец выдает:

– Если бы ты застряла на необитаемом острове на всю оставшуюся жизнь, какой сериал ты бы с собой взяла?

Я пожимаю плечами. От моих движений Мистейк, недовольно ворча, поудобнее устраивается у меня в руках, как бы напоминая мне, кто тут на самом деле хозяин.

– Да какая разница? Я имею в виду, даже если мне удастся прихватить с собой телевизор и DVD-плеер, я не смогу ими пользоваться. Откуда на необитаемом острове взяться электричеству?

Меня передергивает, когда я осознаю, как глупо реагирую, воспринимая шуточный вопрос парня чересчур серьезно. Но Энтони, похоже, ничего не замечает. Или, возможно, его это не волнует.

– Ну, а это необычный остров, – говорит он, рассеянно поглаживая Мистейк по голове. – Что-то вроде острова из «Остаться в живых»[29].

– Ну, вот «Остаться в живых» я точно с собой брать не буду.