– Так может, и операцию парень завалил из-за них? – продолжал рассуждать Вокар. – Тогда их надо просто снять. Он уже вырос и не учится, так пусть живет без этой ерунды! Но ты-то куда смотрел? Ты за выростка отвечал, а проглядел шпионаж у себя под носом!

– Но может быть, Гедеран просто переоценил свои силы в этой операции и дело не во внушении? Ведь ему два стандартных года! Если бы он жил на Каутилье, он еще несколько лет считался бы недееспособным, и даже в армию его бы не взяли!

– Молчать! Будет меня еще поучать всякий! Я тридцать лет бойцов готовлю! – мрачно рыкнул Вокар. – А ты не мог отличить шпионское оборудование от нанокомпенсатора! Ты что, нормального нанокомпенсатора не видел никогда?

Чаттерджи дрожащими пальцами начал набирать какую-то команду на сенсоре пульта, глаза трусливо забегали.

– Извините, господин командир, – залебезил он, тыкая пальцем в глубину поднявшегося над пультом миража. – Но я никакого нанокомпенсатора не видел, пока вы не поручили мне Гедерана. Но даже если бы видел, я не стал бы ничего менять.

– Это почему? – Вокар даже сжал кулак, будто собрался, наконец, наградить Чаттерджи по заслугам.

– Извините, господин командир, но Гедеран – единственный в своем роде выросток-биополевик. На Каутилье растят выростков, но нет опыта работы с биополевиками, а на Стике нет практики воспитания выростков. Я не смог найти в Грависети никаких руководств или статей на эту тему. И вообще я думаю, что беспокоиться не о чем. На «Уграсене» надежное военное экранирование, никакое внушение не могло прийти сюда извне. А значит, Гедеран получал воспитание и обучение только через вот этот внушатель, который я ему поставил в самом начале.

Он несколько раз сменил изображение в мираже, читая какие-то цифры.

– Но теперь внушатель можно снимать, сейчас у Гедерана биополе достигло ста сорока бионтов, при такой силе биополя внушать через обычные приборы бесполезно.

– Ну так и снимай! Все снимай, и эти, что светятся, и свой внушатель! Эти светящиеся посмотришь, потом доложишь, что там было, – приказал Вокар. – Давай, включай что-нибудь, чем там эти компенсаторы из крови вытягивают!

Чаттерджи приказал медицинскому роботу присоединить к венам на руках Геда тонкие синие шланги и набрал несколько команд на пульте. Робот зажужжал, шланги затрепетали, в мираже появилась картинка, изображающая кровеносные сосуды с плывущими в потоке крови сдвоенными кубиками. Вокар сел в кресло, а Чаттерджи повернулся к нему, оставив робота работать самостоятельно. Гед не смотрел ни в мираж, ни на вздрагивающие синие шланги. Смотреть, как движется по ним то, что только что плавало в его собственной крови, было противно. Зато ему было неплохо слышно, о чем говорят Чаттерджи с Вокаром. Как ни странно, тощий хиляк первым обратился к командиру, а тот не осадил его, как полагалось бы. Почему он позволяет биомассе так с собой обращаться?

– Извините, господин командир, но как вы сами себя чувствуете после сегодняшнего? Ведь хоть и в шлеме, но вы целых четыре минуты простояли за пультом концентратора…

– Сейчас нормально, а в эти четыре минуты думал, что отдам концы, – проговорил Вокар. Идиот этот Вокар! Он все же получит луч в лоб от Геда! Подумать только, этот так называемый командир докладывает о своей слабости биомассе! Разве может биомасса уважать командира, который открыто признается в своих болезнях? Она тут же набросится и сожрет его без рассуждений! И будет права – слабаки для того и существуют, чтобы их употребляли себе на пользу сильные и жизнеспособные.

– Ну, это как раз понятно! – пробормотал Чаттерджи. – Концентратор так собирает А-поле, что оно дает обратный поток и он бьет по оператору даже через обшивку «Уграсены».

– И не только биоволновой шлем, даже А-экранирование не помогает! Когда ты только доработаешь свой агрегат? – продолжал Вокар.

– Извините, господин командир, но нужно очень мощное экранирование, а я пока не знаю, как его сделать. И на А-экран надежды нет, ведь обратный поток бьет не только по мозгу, но и по всему организму. Такое только сильный биополевик может выдержать.

Гед насторожился. Здесь была тайна, которой он не знал, и которая касалась биополевиков, а значит, и его.

– А что тот хвост, который изолировался три дня назад? – спросил Вокар совсем тихо, но Гед все равно слышал. Его слух был намного тоньше того, что могли себе представить эти скоты.

– Извините, господин командир, но пленный биополевик, который умер три дня назад, имел поле в неполных сто бионтов, даже в состоянии возбуждения, – прожевал Чаттерджи, корчась и потирая руки, будто они у него чесались.

– Долго продержался? Какая была мощность?

– Мощность – около шестидесяти процентов. Он продержался двадцать минут, а из наблюдателей никто, включая меня, не выдержал и минуты, – Чаттерджи вздохнул.

– А сегодня ты на сколько ставил настройку? «Летучая звезда» помчалась, будто за ней весь каутильский космофлот гнался! А туман – это вообще отлично!

– Мощность была тридцать процентов, и то вы после работы пятнадцать минут без сознания пролежали….

– А ну, молчать! Смотри, он же, подлец, все слышит! – заорал Вокар, глядя на Геда. – А я-то думал, ты его усыпил!

– Извините, господин командир, но разве вы не собираетесь…

– Не собираюсь! И не соберусь! – Вокар быстро поднялся и пошел к двери. У выхода он остановился, оглядывая четверых скотов. – Это быдло двуногое – на гауптвахту, в наручниках! А ты, Чаттерджи, когда все закончишь, немедленно в третий шлюз, на восемнадцатый катер. Линдер скажет, что тебе делать.

Он вышел, а Чаттерджи еще несколько минут собирал в голубой мешок из-под регенератора блестящие нанокристаллы, капающие из шланга, как капли синей крови. Наконец, робот отключил шланги, протянул манипулятор с толстой блестящей иглой к голове Геда и вытащил из-под кожи вживленный внушатель. Теперь Гед был полностью свободен, но свобода кончилась через минуту, когда скоты в «Хануманах» натянули на него комбинезон и застегнули наручники.

– Пошел! – подтолкнул Геда в спину один из них. Гед не спеша сделал несколько шагов. Двое прошли вперед, двое страховали сзади, но если они не включат двигатели экзоскелетов, он справится одними ногами со всеми четырьмя. Его сила настолько превосходила силенки этой биомассы, что было даже смешно. Жизнь каждого из них была в его руках, но ему нужны были не трупы, а преданный экипаж. Насколько он знал, на гауптвахте всегда отбывали наказание два-три скота, и еще один дежурил рядом. Вместе с теми, кто вел его по коридору, этого должно было хватить.

Коридор плавно повернул налево, огибая блок двигателей. Гравитация увеличилась, идиоты засопели в тяжелых «Хануманах». «Не включать двигатели! Не включать!» – проговорил Гед вполголоса. Идиоты затопали дальше, поглядывая на Геда. Ни один из них не включил двигатель. Вот она, настоящая сила! Действует! И неважно, что сразу завладеть «Уграсеной» не удалось, для начала сойдет и один катер.