Даже когда последние лодки остались позади, повернув обратно в протоку, я все еще шла довольно медленно. Но, в конце концов, ветер набрал силу, а я постаралась получить удовольствие от яркого солнца и справиться с морской болезнью. Я открыла первую банку с картошкой, чтобы к дневному чаю пожарить себе чипсы.

В конце дня я шла со скоростью шесть узлов, удаляясь от мыса Мортон. Мне приходилось внимательно следить за оказавшимися вблизи рыбацкими лодками, и я заметила неподалеку несколько китов. Качка была не сильная, но все равно пришлось прилагать некоторые усилия, чтобы удерживать в желудке съеденную пищу: я еще не встала «на морские ноги».

Около половины второго ночи мы с «Розовой леди» находились примерно в 15 морских милях к востоку от острова Норт Страдброк. Мне бы хотелось оказаться уже подальше от берега, вдали от местных рыболовецких артелей и случайных судов, однако легкие дуновения ветра и сейчас, и ранее говорили о том, что с момента отплытия я отошла не слишком далеко. Внимательно изучив горизонт, проверив радар и AIS и поставив будильник, я вскарабкалась на свою койку, не снимая спасательного жилета и страховочной обвязки.

Разбудил меня душераздирающий грохот: «Розовая леди» внезапно затормозила и яростно крутанулась вокруг своей оси. Я подскочила с койки, а отвратительный скребущий звук не прекращался. Бросив быстрый взгляд сквозь сходной люк, я поняла, что мы столкнулись с чем-то огромным – с каким-то кораблем. Вместо неба сверху стеной высилась, застилая звезды, громада из черной стали. Мои уши и весь мой мир заполнил рев моторов.

Перегнувшись в кокпит, я схватила румпель, щелчком вырубила автопилот и попыталась сдвинуть нас с места. Безнадежно. Двигаться было некуда, и я ничего не могла сделать. С тряской и скрежетом нас несло вдоль корпуса корабля. Еще один взгляд – и мне стало ясно, что к нам стремительно приближается корма корабля с возвышающимся над ней мостиком. Шум все нарастал и, понимая, что мачта и снасти готовы рухнуть, я ринулась вниз в попытке хоть как-то защититься.

Когда я сидела на койке, закрыв голову руками, послышались новые, еще более ужасные звуки. Прошло всего несколько секунд, но мне они показались часами. Шкафчик для посуды рядом со мной развалился, когда крепление разлетелось на миллион кусков. Лодка накренилась на один бок, а затем внезапно подпрыгнула и встала вертикально, это сопровождалось оглушительным грохотом рухнувшего на палубу такелажа.

Когда яхта выровнялась, а рев моторов начал стихать, я вернулась на палубу. Там была настоящая свалка. Везде вперемежку валялись такелаж и ржавые ошметки от корпуса корабля. За бортом «Розовой леди» виднелись темные очертания огромного судна, скользящего вдаль, которому не было нанесено ни малейшего ущерба; мы же неподвижно стояли в оставленном им белом пенном следе.

Я была ошеломлена, не верила в то, что произошло, у меня кружилась голова. Я отчаянно пыталась осознать, что случилось, одновременно проверяя, нет ли воды в трюме и не поврежден ли корпус. В голове была лишь одна мысль: «Бедная моя лодочка!» И пока я щелкала переключателями, чтобы установить, какое оборудование уцелело, эта мысль приобрела форму напева – «бедная моя лодочка, бедная моя лодочка».

Снова и снова делая глубокие вдохи, чтобы остановить дрожь в руках, я взяла радиоприемник – послать сигнал кораблю, а затем схватила телефон и позвонила папе рассказать о произошедшем. «Со мной все в порядке. Все абсолютно нормально, но мы налетели на другой корабль, лишились мачты», – на одном дыхании проговорила я.

Вернувшись на палубу, я медленно очистила ее и закрепила на прежние места порванные снасти – совсем одна, в милях и милях от земли. На все это мне потребовалось больше двух часов. Приходилось часто прерываться, чтобы перегнуться через борт: меня рвало, прежняя легкая тошнота перешла в настоящую морскую болезнь. В конце концов, я завела двигатель, чтобы пройти на моторе шесть часов, оставшиеся до Золотого берега.

* * *

Что я могу сказать? У меня возникло много вопросов, касающихся событий той ночи. Понятия не имею, почему я не заметила тот корабль. Когда я сошла на землю, в крови все еще бурлил адреналин, и мне понадобилось время, чтобы полностью осознать, насколько страшное столкновение я пережила и какой подвергалась опасности.

Позвонив папе и сообщив всем, что со мной все в порядке и я в состоянии самостоятельно добраться до порта, я несколько часов медленно шла на моторе. Все это время я обдумывала произошедшее. Я очень старалась найти в случившемся и положительные стороны, и немного поплакала, чтобы не держать переживания в себе. Разочарование было огромным, но одновременно я испытывала гордость за то, как справилась с ситуацией моя наземная команда. Австралийский координационно-спасательный центр (расположенный в Канберре) проявил себя замечательно: с самого первого моего звонка на базу все было под контролем. Мы несколько лет подряд планировали действия на случай чрезвычайной ситуации, и потому никто не паниковал. Каждый знал, что ему делать и куда звонить.

Многим, возможно, это покажется странным, но в ту самую секунду, как я начала обрезать такелаж и привязывать мачту, я вдруг поняла, что справлюсь с любыми неожиданностями, которые может принести кругосветное путешествие. Я ни разу не запаниковала, инстинктивно зная, что нужно делать в такой ситуации, и делала это. Не поймите меня неправильно, я не преуменьшаю ужас случившегося. Это было по-настоящему страшно. Но, когда все закончилось, у меня не осталось ни малейшего сомнения в том, что я действительно хочу отправиться в это путешествие.

Я понимала, что этот единственный жуткий инцидент даст множеству людей повод еще более зло критиковать меня и моих родителей. Если расценивать произошедшее с их точки зрения, я только что продемонстрировала, почему меня ни в коем случае нельзя было отпускать одну. И в то же самое время это событие доказало мне самой, что я действительно способна воплотить свою мечту. Вплоть до этого момента в редкие моменты затишья меня все-таки терзало сомнение в том, выдержу ли я все это психологически. Я знала, что у меня есть силы, есть яхта и есть поддержка других людей, достаточная для того, чтобы совершить это путешествие. Единственное, что мне до тех пор не удавалось проверить, так это психологическую устойчивость. Но после столкновения с кораблем я уже знала, что мне хватит моральных сил справиться с любыми ситуациями.

Нет, я ничуть не преуменьшала воздействие изоляции, переутомления, страха. Я просто знала, что смогу все это вынести. Но чего я не знала, так это того, как буду разбираться с последствиями столкновения и на какие средства делать ремонт. Не было ни малейшей уверенности в том, что мама и папа, особенно папа, будут по-прежнему так же поддерживать меня в осуществлении моей мечты. Я знала, что мой звонок в два часа ночи полностью выбил их из колеи.

Перед моим отправлением из Мулулаба негативных комментариев по поводу и моей поездки, и моего возраста становилось все больше и больше, но я даже представить не могла, какая будет шумиха. В Саутпорте меня встречала флотилия яхт и сразу несколько вертолетов, кружащих над портом. Вдоль волнореза выстроилась толпа из сотен людей. Я могла только надеяться, что большинство из них пришли поддержать меня, а не лично засвидетельствовать то, что многие сочли концом очень короткого путешествия.