Что ж, стоило признать: Первый Смотритель в самом деле был политиком.

— Он просто использует нас, — подытожил ситуацию Диармайд.

— Он использует нас, чтобы проредить число его противников, — добавила Данан. — Прикрывается нами, чтобы восполнить те дыры в ордене, которые формировались веками и которые залатывать он сам не возьмется. И он так или иначе бросил нам кость. Что-то в духе: «Я не оставлю вас без помощи, но если хотите сторонников — ищите сами». Я бы даже сказала, ищите сами среди тех, кто не откликается на его просьбы. Не считая Таз’Гарота.

— А Таз’Гарот он швырнул потому, что никто из наших в жизни бы не променял войну в подземельях против исчадий и слуг архонта на то, чтобы трястись над чужой задницей в чужом кресле, — закончил Хольфстенн. — Для его войны наши парни бесполезны, вот и расщедрился. — В том, как гном говорил, ясно читалось, что он в бешенстве. Настолько злым остальные видели его впервые, и объяснить себе подобную перемену не могли.

— Так что будем делать? — спросил Борво, обводя взглядом всех, кроме Фирина. Участие в их дальнейшей судьбе эльфа под вопрос не ставилось: ясно, что он с ними только до выхода.

— Для начала выйдем из-под купола. Нормальным путем, доберемся до нормальных дорог, без всяких сфер телепортации и исчадий, а потом подумаем, — предложила Данан.

— У вас нет денег, — напомнил Фирин.

— Но мы все еще можем подстрелить тетерева и украсть яблок, — подсказал Хольфстенн.

Фирин поджал губы, будто бы тот факт, что остальные не звали его с собой, всерьез задевал мага.

— Тогда решено, — Диармайд хлопнул по полу. Чародейка кивнула, поднялась, взялась осматривать посох. Оружие стандартное, без каких-либо особых свойств, но много лучше, чем без него вообще. Она оглядела его так и эдак, потом все-таки попросила Фирина о помощи. Тот, пользуясь чутьем на магическое вмешательство, пришел к мысли, что на посохе нет никаких проклятий или отслеживающих артефактов и дал добро на использование.

— Укладывайтесь спать! — призвал Диармайд. — Если нас поднимут на рассвете, нужно быть наготове и с солидным запасом сил.

Это вопросов не вызвало. И пока остальные стаскивали пояса и сапоги, Диармайд приблизился к Данан и всунул в руки примятые свитки соглашений.

— Их выдали тебе. Это капля в океане, но без тебя у нас не было бы и её. Пусть у тебя и останутся. — Он был смущенно-пунцовым, однако смотрел прямо, вжимая бумаги куда-то Данан в живот — видимо, чтобы женщина не могла отнекаться. Чародейка хмыкнула: вот теперь, именно сейчас, Диармайд действительно попросил прощения.

И Данан простила.

Стражница, которую отправил Варнакс (имени которой Данан в упор не помнила, а остальные и не знали) вывела их далеко за пределы городских стен незадолго до полудня, сказала, всучила ключ от ордовирной колодки и оставила на произвол здравого смысла. Еды у них было дня на два с половиной, может, на три или еще чуть больше, если Фирин поторопится убраться, куда двигался изначально. Про то, что к Кадфаэлю из Талнаха стало не пробиться, Данан благополучно промолчала (сперва по непонятным причинам, а потом из недоверия к правдивости этих сведений). Впрочем, куда бы ни держал путь эльфийский колдун, уговаривать он себя не заставил. Он не стал прощаться со всеми, только кивнул и скупо пожелал удачи. Потом отозвал в сторону Данан и сказал:

— У меня есть дела в свободных городах, которые я не могу игнорировать или отложить.

Вопреки ситуации, в голове Данан вдруг прозвучал насмешливый голос:

«А по тебе и не скажешь». — И вроде голос собственный, но интонации — как у Стенна.

— Но, если мне удастся закончить их живым, я вернусь к вам. Думаю, телемант моего опыта, будет вам к месту. — На памяти Данан он впервые улыбнулся — так, словно прежде ему улыбаться не приходилось, скомкано дернув углом рта.

— Да. — С этим было глупо спорить. — Только как ты нас найдешь?

Фирин сделал это снова — кособоко усмехнулся.

— Телеманты ведь неплохо чувствуют магию. Таким как я трудно потерять из виду таких, как ты. — Он взглядом указал на её руку в амниритовой перчатке, поверх которой по-прежнему сидела ордовирная колодка-браслет. — А уж собственные чары я везде распознаю, — добавил эльф и взял Данан за другую, свободную руку. — Я лечил тебя и, в некотором смысле, сдерживал. Если позволишь, я оставлю на тебе несколько долговременных печатей щитов и исцеления. Тебе пригодится в странствиях, а мне легче будет найти вас, если выпадет шанс. В конце концов, это общая ноша для всех нас — Пагуба. И если бы я мог игнорировать то, что зовет меня в Кадфаэль, я бы остался.

— О, Борво бы очень расстроился, ведь это значило бы, что еда, которую нам выдали, закончится быстрее. — И все-таки компания гнома пробудила в ней повадки, которые когда-то были свойственны прежней Данан Таламрин, той самой, которая, отплевавшись от чародейского обучения Дома Кошмар, сошлась с Клейвом накоротке.

Фирин взял Данан за руку и, сосредоточившись, наложил несколько печатей вдоль женского предплечья. Данан мало смыслила в магии дома Чар, но не предполагала, что можно накладывать щиты подобным образом. Прогревающие, целебные, восстанавливающие печати — да, потому что это заклинания долгого действия, и они работают, пока печать не истает. Но вот чтобы наложить в виде печати щит, который должен сработать когда-то потом, в нужный момент… Данан, в душе восхищаясь, качнула головой — этот Фирин, должно быть, выдающийся телемант. Почему она не слышала о нем прежде?

— Я думала, так могут только артефакторы, — протянула она, наблюдая, как серебристый узор, ложась, безболезненно впивается в кожу.

— И только с предметами, да? — усмехнулся эльф. — Магия гибче, чем ты можешь представить.

Данан не стала спорить: судя по всему, эльф живет давно, и опыта у него намного больше. Стоило поверить.

Фирин, закончив, молча задержал взгляд на лице чародейки — вдумчивый, почти мудрый. Данан стало не по себе. Она отчетливо поняла, что у мужчины напротив должна быть не моложавая внешность, а борода до живота и густые белые брови.

— Рыцари-чародеи когда-то сами были великим орденом, — сказал эльф. — Жаль, что сегодня вас практически не осталось, а тем, кто еще есть, постоянно достается слишком непростая судьба, чтобы они дожили до глубоких седин. До встречи, чародейка Данан.

— До встречи, Фирин… Недотрога.

Эльф прищурился, но и только.

* * *

Королева Хеледд сидела во главе тронного зала, в высоком кресле, стараясь сохранять невозмутимое выражение лица. Ей не оставалось ничего большего в происходящем фарсе, учиненного отцом. По бокам, ниже королевского помоста, расселись представители Королевского Секвента, неизменно составлявшие совет государя. Несколько стратиев вернулись с Буйного Берега, и теперь один из них докладывал о событиях.