Все это характеризовало капитана с более положительной стороны, чем она думала.

– Он поступает очень великодушно, – сказала Пруденс.

– Еще бы! – Первый помощник почесал подбородок и жестом указал в глубь коридора: – Сюда, пожалуйста, если желаете поговорить с капитаном.

Она начала понимать, что под суровой, грубой оболочкой скрывается доброе сердце. Конечно, нельзя исключить, что он просто собирает людей для каких-то своих целей... хотя она не могла бы сказать, для каких именно.

Стивенс вытер рукой нос.

– Следуйте за мной. Капитан сейчас гуляет, но вы можете подождать его в апартаментах.

– Спасибо, – проговорила она и пошла следом за Стивенсом по коридору.

Дойдя до последней двери, он распахнул ее и отступил в сторону:

– Входите!

От резкого перехода из темного коридора в светлую комнату Пруденс на мгновение зажмурилась. Одну из стен комнаты занимали застекленные раздвижные двери, сквозь которые было видно серебристо-серое небо в обрамлении темно-зеленых оконных штор.

– В этой комнате гораздо светлее. Это уже хорошо.

– Да, сюда входишь, как на палубу корабля, вам так не кажется? – Стивенс указал на кресло с высоким подголовником, развернутое к небольшой террасе и утесу над океаном. Раскрытая книга и подставка для трубок многое говорили о хозяине комнаты. – Капитан любит сидеть здесь на закате солнца. Я лично думаю, что он делает вид, будто находится в море. – В голосе Стивенса прозвучала печальная нотка. – Я скучаю по тем дням.

– Он делает вид? – удивилась Пруденс. Ей почему-то казалось, что капитан не относится к числу людей, склонных к притворству.

Лицо Стивенса омрачилось.

– Иногда делать вид – это все, что остается человеку, мадам.

Пруденс вспомнилось, как она тосковала по Филиппу и как в первые дни после его смерти, чтобы пережить тяжелые времена, она делала вид – хотя бы на часок, – что он пошел навестить кого-то или уехал по делам. И что он вернется. Конечно, он так и не возвращался, и от этого ей становилось еще тяжелее.

Она вспомнила о капитане и о его хромоте.

– Будет ли капитан когда-нибудь снова плавать?

– Нет, миссис. Из-за ноги. Он не сможет удержаться на палубе. Некоторые капитаны все равно стали бы плавать. Просто привязавшись к мачте. Но наш капитан говорит, что когда кораблем командовал калека, это не раз плохо заканчивалось, и он этого не допустит. Он всегда думает о своих людях, такой уж он есть.

– Понятно. А где он сейчас?

– Думаю, что он находится возле сарая. – Стивенс усмехнулся. – К нам тут пожаловали визитеры. Капитан отправил их на конюшню. Пойду поищу его. А вы, пока меня не будет, бросьте якорь здесь.

Пруденс кивнула. Окинув последним взглядом комнату, Стивенс ушел.

Как только за ним закрылась дверь, Пруденс огляделась. Стены комнаты украшали большие картины, на которых были изображены корабли в бушующем море. Она переходила от картины к картине, любуясь синими, зелеными и светло-серыми оттенками морских волн.

На столе ее внимание привлек какой-то бронзовый прибор, а также множество других любопытных предметов непонятного назначения. Сняв перчатки, она положила их на спинку кресла вместе с плащом и взяла в руки прибор, крепко сжав в ладонях холодный металл.

В сущности, она очень мало знала о капитане. Знала лишь, что у него есть овца, которая способна перелезать через забор. Та самая овца, которая носится где-то на свободе с ее красным шарфом на шее. А за ней гоняется целая суровая команда.

Губы у нее дрогнули в улыбке. Было бы забавно увидеть эту картину собственными глазами. Она поставила на место бронзовый прибор и медленно обвела взглядом комнату. На полке, висевшей возле камина на уровне несколько выше ее роста, она заметила небольшой резной кубок. С того места, где Пруденс стояла, ей удалось прочесть из выгравированной на нем надписи только одно слово «ВИКТОРИЯ».

Она прищурилась, приподнялась на цыпочки, пытаясь прочесть остальное. Но не смогла: слишком мало было света.

«Виктория»... Так назывался корабль, на борту которого находился адмирал Нельсон во время Трафальгарского сражения. Не может быть, чтобы капитан Ллевант командовал именно этим кораблем!

Возможно, надпись на кубке могла бы дать ответы на многие из ее вопросов. Она подошла ближе, попробовала дотянуться до полки, но полка висела слишком высоко. Оглядевшись вокруг, Пруденс нашла стул. Если встать на него, она не только сможет дотянуться до полки и разглядеть кубок вблизи, но и сумеет прочитать целиком выгравированную надпись.

Она бросила настороженный взгляд на дверь. Из темного коридора не доносилось ни звука. Деревянный пол не был покрыт ковром, а капитан едва ли будет подкрадываться на цыпочках, тем более с его-то хромотой, так что она обязательно услышит приближение человека.

Пруденс подтащила к полке стул с прямой спинкой, поморщившись, когда его ножки царапнули пол, потом осторожно подошла к двери и выглянула в коридор. Никого. Немного успокоившись, она вернулась к стулу, проворно взобралась на него, дотянулась до полки и взяла в руки кубок.

В ПАМЯТЬ О ХРАБРОЙ «ВИКТОРИИ» И ОБ АДМИРАЛЕ НЕЛЬСОНЕ – КАПИТАНУ ТРИСТАНУ ЛЛЕВАНТУ, КОТОРЫЙ СОХРАНИЛ ВЕРНОСТЬ ПРИСЯГЕ, ПРОЯВИВ СТОЙКОСТЬ И ОТВАГУ, НЕСМОТРЯ НА РАНЕНИЕ. С ВОСХИЩЕНИЕМ ОТ ЕГО ВЕЛИЧЕСТВА КОРОЛЯ ГЕОРГА III.

Вот это да! Она обвела надпись кончиками пальцев. Интересно, сам ли король Георг вручал эту награду капитану? Как странно, что король, возможно, прикасался когда-то пальцами именно к тому месту, где сейчас находятся ее пальцы.

Пруденс поставила кубок на место и, чуть покачнувшись на цыпочках, протянула руку дальше, нащупав следующую награду. Это был массивный золотой крест, отделанный синей эмалью и украшенный единственным драгоценным камнем. В петлю наверху креста была продета широкая голубая лента, видимо, для того, чтобы носить его на каком-то мундире.

Пруденс наморщила лоб. Она что-то слышала о Кресте Святого Кристофера, которым награждали моряков и солдат, проявивших чудеса храбрости на поле боя. Может быть, это он и есть? Как бы то ни было, крест был красив и внушителен. Она погладила пальцами холодный металл, восхищаясь его цветом, а сама уже скользила взглядом по следующим наградам и медалям, разложенным на полке.

Да, когда дело доходило до драки, капитан явно трусом не был. Пруденс решила, что это, возможно, очень полезная информация. Надо ей быть осторожнее и не лезть на рожон, потому что капитан может принять это за агрессию, а он, видимо, только этого и ждет, чтобы позабавиться.

Что ж, она, пожалуй, его за это не осуждала. Она и сама любила время от времени выяснить с кем-нибудь отношения. Пруденс приподнялась на цыпочки, чтобы положить на место крест...

– Что вы здесь делаете?

В гробовой тишине слова прозвучали резко и очень близко, так что Пруденс испуганно сделала шаг назад, что было крайне рискованно для человека, балансирующего на кончиках пальцев на сиденье шаткого стула. Вцепившись в крест, она шумно втянула воздух, пытаясь удержать равновесие.