при лобовой сшибке. Если шаваны держатся на дистанции, мы осыпаем их стрелами. Наши длинные луки бьют дальше, чем их короткие. Обстрел вынуждает шаванов идти в атаку – и тогда работают наши искровые копья. Но Перст Вильгельма рушит всю тактику. Он стреляет дальше, чем длинный лук. Перстоносцы смогут жечь наши войска с безопасной дистанции, ничем не рискуя. Тогда уже нам придется идти в атаку – и она обернется гибелью. Легкая конница шаванов вчетверо маневренней нашей пехоты. Они просто не подпустят нас к себе!

- Иными словами… - Мира все поняла, но не могла поверить. – Вы хотите сказать…

- Мы слабее орды, ваше величество. Мы не имеем способа противостоять Перстам Вильгельма. Шаваны могут перебить нас почти без потерь.

- Благодарю за ваше мнение, генерал Смайл, - Мира выделила тоном слово «ваше». – Генерал Гор, что скажете вы?

Смайл и Гор много лет боролись за должность главнокомандующего. Оба получали ее, оба теряли, оба злорадствовали в адрес друг друга. Гор мог бы поспорить со Смайлом из духа соперничества. Но нет, на сей раз меж генералов царило полное согласие:

- Ваше величество, сир Алексис говорит истинную правду. Военная наука не оставляет нам путей к победе.

- А если заманить врага в лес, где он не сможет стрелять Перстами?..

- В Альмере мало лесов, ваше величество, и орду в них не заманишь всем золотом Короны.

- Встретить неприятеля в замке?..

- Так и поступил Снежный Граф Лиллидей. Замок стал для него гробом: едва шаваны взломали стену Перстами, кайры оказались в западне.

- Подослать лазутчиков, асассинов. Убить вождя орды!

- Любой другой ганта займет его место. Они владеют силой Предметов и не устрашатся смерти вождя.

Генерал, вы бесполезны, как тухлое яйцо, - подумала Мира, но на словах поблагодарила и обратилась к верному Шаттэрхенду:

- Что скажет лазурная гвардия?

- Мы будем защищать ваше величество до последней капли крови! – В один голос отчеканили оба лазурных командира.

- Меня не нужно защищать. Мне нужна победа!

Ответом было красноречивое молчание. Тогда она повернулась к Роберту Ориджину:

- Не укажет ли нам путь Светлая Агата?

Северянин ответил угрюмо:

- Агата говорила с кузеном. Теперь он пропал. Возможно, убит.

- Вы тоже агатовец. Ориджин, кайр, бывалый полководец. Дайте совет: как одолеть врага?

- Вашему величеству известен мой приказ. Пока есть возможность, я буду защищать столицу. Если положение станет безнадежным, уйду в Первую Зиму.

Мира топнула ногой:

- Тьма, я не спрашиваю о ваших приказах! Мне нужен совет по поводу… - Как вдруг подлинный смысл сказанного достиг ее рассудка. – Защищать столицу? Почему вы это сказали? Никто не нападает на столицу, война идет в Альмере!

Ориджин прочертил взглядом линию на столе – от Славного Дозора до Фаунтерры. Линия была идеально пряма, как рельсовая дорога.

- Эрвин дошел от столицы до Степи всего за шесть недель. Орда пройдет этот же путь в обратном направлении.

- Но они же… - Мира осеклась. – Они идут… в Альмеру, да?..

- Эрвин говорил, что Пауль в сговоре с бывшим приархом. Если так, то он освободит Галларда из осады во Флиссе. Вот зачем он вошел в Альмеру. А куда двинется потом?

Серебряный Лис сказал:

- Напоминаю вашему величеству: как Пауль, так и Галлард названы еретиками. Обоих ждет суд. Они смогут избежать его, если захватят столицу.

Йозеф Гор добавил:

- А шаваны жаждут расквитаться за Литленд. Они не взяли Мелоранж и остались голодны. Альмера только разожжет их аппетит.

Всю уверенность владычицы словно ветром сдуло. Внезапно остро она ощутила ничтожное число своих лет.

- Вы имеете в виду, господа… что Пауль придет сюда, в Фаунтерру? И мы не сможем ничего сделать?

Офицеры вновь переглянулись, только в обратном порядке. Лис взглядом передал слово Гору, тот – капитану Уитмору, тот – лейтенанту Шаттэрхенду. Самый преданный из ее защитников сказал:

- Главное для нас – жизнь и здоровье вашего величества. Если победа в открытом бою невозможна, то надо рассмотреть варианты вашего спасения.

- Какие же, позвольте уточнить?

Шаттэрхенд принес извинения.

Сказал, что заботится только о владычице. Сказал, что умрет на месте, если хоть один волосок упадет с ее головы. Генералы шумно согласились.

Затем Шаттэрхенд назвал вариант.

Мира не поверила слуху, и даже откинула пряди с ушей.

- Вы предлагаете бежать из Фаунтерры?!

- Ни в коем случае, ваше величество! Это не бегство, а эвакуация.

* * *

За пару следующих дней она двести раз услышала это словечко. Совсем недавно никто и не знал его – а теперь вся Фаунтерра твердила без конца: эвакуация! Эвакуация! Эвакуация!

Придворные шептались о том, где теперь безопасно. В Шиммери идет война с Лабелинами; в Литленде голодно после шаванского нашествия; в Сердце Света крепкие стены – но что они против Перстов? Хорошо в Дарквотере – сквозь болота никакие кони не проедут. Еще лучше - на Фольте …

Министр путей доложил о том, как исправно теперь работает рельсовая дорога в Сердце Света. И о том, что собрался с инспекцией в Литленд.

Министр двора обсудил с послом Шиммери возможное устройство резиденции в Лаэме. Оба согласились, что белокаменная южная столица буквально создана для царственных нужд.

Послы Литленда и Фейриса пригласили Минерву посетить их родные земли. Ведь летом так хорошо у моря!..

«Первый кредит» Конто начал вывозить свои резервы в Лабелин, банк Фергюсона и Дей – в Маренго.

Шериф Фаунтерры пришел к владычице с очередной просьбою назначить бургомистра, но разговор принял внезапный оборот. Шериф сознался, что, на самом деле, бургомистр уже не очень-то нужен: когда придут эти – ну, ваше величество понимает, - они ведь все равно поставят своего человека. Что действительно нужно, так это прибавить поездов и дилижансов. Скоро на всех станциях начнется толчея. Женщины, детишки - вдруг затопчут кого!.. А ваше величество как себе думает, не пора ли переместиться? Говорят, на Фольте охотно принимают знать из Полариса…

Радовали только лорд Менсон с женою: сияли, словно парочка молодых влюбленных, осваивали укромные уголки дворца и думать не желали ни о чем плохом, о шаванах – в особенности.

Но все остальные… Тьма сожри! Даже уличные проповедники заладили в унисон:

- Вот и пришла расплата! Падает пламенный меч божьего гнева, каждый грешник ответит сполна, никто не сбежит!

Но говорилось это таким тоном, что как раз бежать-то и хотелось. Не только грешникам, а и