свалим отсюда.

— Смена среза не поможет. Вас найдут почти везде.

— И даже в ортогональной ветви фрактала?

— Э… Удивил, папаша. Да, это может сработать. Удачи тогда. А я попробую вытащить Калеба.

— Так он тебе всё-таки друг? — спросил я.

— Он моя дурная привычка, — засмеялась Аннушка. — Уже и не вспомню, сколько раз вытаскивала его из задницы. С каждым разом он пахнет всё хуже, но я никак не могу бросить. С курением та же фигня, кстати.

— Можно вопрос? — спросила Нагма.

— Валяй.

— А почему ты сидишь голая в моём халате?

— Если я в твоём халате, — возразила девушка, — то я уже не голая. Кстати, у тебя есть бритва?

— Бритва?

— Ну, станок, или чем ты там ноги бреешь?

— Я не брею ноги, — густо покраснела Нагма.

— Хорошо быть блондинкой, вот у меня щетина сразу видна. А эту, как бы сказать… Зону бикини?

— Нет у меня бритвы, отстаньте! — пунцовая, как помидор, дочь стремительно покинула помещение.

— Надо же, тебе таки удалось её фраппировать, — отметил я.

— Как говорит Калеб: «Наша Аннушка достанет кого угодно!»

* * *

С базы отбыли небольшой колонной. Слон на своём глянцевом танке, автобус с основной группой, грузовик со снарягой и боеприпасами. На хозяйстве, как всегда, осталась Джабба с хозгруппой — им предстоит переучёт и постепенное пополнение склада взамен того, что мы вывезли.

У нас теперь совсем небольшая команда. А раньше бывало по-всякому. Помню времена, когда счёт бойцов шёл на сотни, и «Слонариум» был серьёзной боевой единицей, способной своими силами озалупить небольшую банановую республику. У нас даже броня была и вертолёты. Но бывало, что мы всех распускали и работали десятком «первого состава» — причём зарабатывали при этом как бы не больше. «Иных уж нет, а те далече», как говорится. В строю кроме Слона только я да Джабба. В живых — плюс Змеямба, которая так и исчезла на своей неведомой странной родине, не подавая вестей. Ей на замену Слон тренирует Лиранию, которая сейчас дрыхнет на заднем сиденье, положив голову на колени Нагме. Я сижу рядом со Слоном, место замкомандира тут. В автобусе — двадцать шесть бойцов, да в грузовике водитель. Итого тридцать стволов. Немного. Нанять ещё — проблема решаемая, но….

— Не нужно, Докище, — объясняет мне Слон, — не воевать едем. Там, где не справятся тридцать человек, не справятся и тридцать тысяч. Не будем же мы биться со всем срезом? А в задаче «прикрыть отход и самим грамотно смыться» небольшая, но хорошо сработанная группа — то, что надо.

— Как скажешь, — не спорю я.

— Какой-то ты напряжённый.

— В первый раз тащу с собой дочь, — я оглядываюсь назад, где втыкает в планшет Нагма. — Да и за Лиранию как-то тревожно.

— Это ты брось, — отвечает серьёзно Слон. — Дочке твоей с нами безопаснее, чем без нас.

— Я знаю, но сердце не на месте.

— А насчёт Лирки я тебя понимаю. Она тебе почти родственница, и вообще девчонка молодая-красивая. Кажется, что, мол, «нафига ей эта кровь с говном». Так?

Слон говорит, понизив голос, Лирания то ли спит, то ли притворяется, не понять. Я тоже отвечаю тише:

— Как-то так. Я отговаривал, поверь.

— Не сомневаюсь, — фыркает он, — ты же у нас ниипаца гуманист. Пока твоих не тронут. Тогда, конечно, дело другое. Тогда клочки по закоулочкам. А так — гуманист, куды бечь. Но тут ты опять же не прав, Докище.

— В чём?

— Ей тоже лучше с нами, чем без нас. Девочка рано повзрослела, и шрамов у неё на душе больше, чем многие к седым мудям наживают. Пусть она лучше убивает плохих ребят, чем себя. И пусть она лучше делает это под моим присмотром. Я же тоже не железный, мне тоже её жалко. Но как ни кручу в башке — не вижу для неё другого места и другого занятия. Может, она, как Змеямба, однажды плюнет, воткнёт штык в землю и пойдёт детей рожать. Но для этого она сначала должна дожечь то, что в ней сейчас пылает. Иначе сгорит сама кхуям. Прости, ребёнок, не грей уши, когда взрослые разговаривают.

— А я вовсе ничего и не слышала, — ответила Нагма.

Ну да, конечно.

— Нет от неё вестей? — спросил я.

— От Змейсы? Не, тишина. Но я не удивляюсь, Альтерион с некоторых пор довольно закрытая локация. Не волнуйся за неё, Докище, она способна за себя постоять как никто.

— Я знаю. Просто… Соскучился, пожалуй.

— Я тоже, — вздохнул Слон. — Я тоже.

* * *

Команда Мейсера прибыла к месту встречи на большом и крайне роскошном гибриде автобуса и пикапа. Люксовый монстр на восьми осях, с панорамными стёклами и грузовым кузовом сзади.

— Красиво живут, — позавидовал Слон. — У них на этой штуке, небось, и резонаторы стоят.

— Это что ещё за хрень?

— Это, друже, такая хрень, с которой можно по всему Мультиверсуму шастать, как дома в сортир. Только стоит она больше, чем мы с тобой за всю жизнь заработали.

— Прибыльный у них, видать, бизнес.

— А то! Но главное, что он теперь не «у них», а «у нас».

— Слушай, а чем им платят-то?

— Без понятия, веришь? Но нам они выплатят в любой удобной форме.

Наша колонна пристроилась за их дорожным дредноутом, и мы канули в туманное ничего Дороги. Ехали долго, дважды сворачивали на каких-то очень странных перекрёстках, накрытых сверху высокими чёрными арками, а выехали на ничем не примечательной лесной дороге, грунтовой и такой узкой, что у огромного автобуса ветви по бокам скребут. Тут зима, деревья стоят голые, на земле лежит неглубокий снег.

Остановились. Мейсер вышел, помахал нам, мы подошли.

— Разгружайтесь, — сказал он. — Люди, вещи — на обочину. Машины придётся отпустить.

— А как же… — начал Слон, но тот перебил:

— У меня есть запасные водители, они отгонят и ваши. Не волнуйтесь, пешком тащить ничего не придётся, нас встретят.

Слон неохотно отдал ключи от своего внедорожника какому-то молодому и очень почтительному негритосику, ребята в это время бодро выгрузили из грузовика снарягу. Техника ушла по дороге вперёд и, замерцав, пропала. Теперь мы в этом мире без