избежать высасывающих все соки пробок в округе Колумбия, Балтиморе, Филадельфии, Нью-Йорке и Бостоне.

Пипка моргнул.

– А как же копы?

Тимми был на несколько шагов впереди. За годы бесконечных поездок, которые он совершал, чтобы повидать сына и выложить алименты, он хорошо изучил этот вопрос. По всему шоссе I‐95 были рассеяны копы с радарами: куча Дэннисов Линков, занятых своим ремеслом. Как правило, они останавливали джипы, всегда с номерами янки. Ему понадобится правильная машина – скромная, надежная, не привлекающая лишнего внимания.

Именно этим он и руководствовался, когда неделю назад за наличные купил у какого-то чувака на «Крэйглисте»[10] трехлетнюю «Хонду Сивик».

Чтобы окупить поездку, ему придется затариваться основательно. Он слышал о каком-то русском пареньке из Куинси, который занимался кастомизацией; за пять штук он мог встроить в автомобиль потайные отделения: невидимые, абсолютно необнаружимые – идеальные для перевозки товара.

– Как у Джеймса Бонда, блин, – сказал Тимми.

Он с надеждой сделал последнюю затяжку, но бонг уже сдох. Тогда Тимми нырнул в собственные запасы и забил его заново.

Марсель был прав, план – это хорошо.

Бури не прекращались. В воздухе витало некоторое метеорологическое беспокойство. Голуби с Копли-сквер курлыканьем выражали недовольство; на углу Масс и Касс[11], в эпицентре Метадоновой мили, волонтеры раздавали одеяла; пассажиры стояли в ожидании автобусов, которые так и не приходили.

Школы закрылись сначала на день, потом на неделю, а потом на две, вызвав общегородской кризис. В Дорчестере, в квартале Сэйвин-Хилл улицы оккупировали мальчишки с ледянками.

Весь Бостон обрушился на «Стар маркет», подпоясавшись для битвы. Туалетная бумага, бутилированная вода, замороженная пицца – магазин просто не мог поддерживать хоть какие-то запасы этих продуктов. На кассах выстраивались умопомрачительные очереди. Покупатели в который раз перечитывали одни и те же заголовки о стареющей старлетке, которая то ли снова вышла замуж, то ли снова забеременела, то ли снова растолстела; они то и дело заглядывали друг другу в тележки, ища душевного успокоения в чужих слабостях: блоках сигарет, ультратонких презервативах, ведрах мороженого и коробках с пивом.

В спальных районах война со снегом приобрела слегка лихорадочный характер: парковочные места прятали под тележками, садовыми креслами и мусорными контейнерами.

Мальчишки атаковали Сэйвин-Хилл со всем, что попадалось под руку: с подносами из столовой, с крышками от мусорных баков. Они летали вниз по улице под боевые кличи, визжа от ужаса и восторга, потому что дети – всегда дети.

МНОГО ЛЕТ НАЗАД, КОГДА КЛАУДИЯ ТОЛЬКО НАЧИНАЛА РАБОТАТЬ на горячей линии, вопросы звонивших ее поражали. Для пугающего числа людей самые примитивные аспекты человеческого размножения были покрыты завесой тайны. Ей приходилось общаться с женщинами, которые после секса просто бежали в душ или занимались им только во время месячных, а потом с изумлением обнаруживали, что беременны. Нередко встречались такие, кто искренне верил в то, что герпес переполз на них с туалетного сиденья. И это не подростки, а вполне взрослые женщины. Подростки и то не задавали таких вопросов.

Но, учитывая, что именно входило в программу полового воспитания в клейборнских общеобразовательных школах тридцать лет назад, такое положение дел в целом было объяснимо.

Дело было в 1983 году, в – так совпало – первый теплый весенний день. В Мэне это вроде как праздник: все шапки и перчатки убираются, парки «Эл-Эл Бин» отправляются в самый дальний угол шкафа – время примитивных ритуалов первобытных людей, славящих возвращение солнца. В клейборнской средней школе мальчишки из шестого класса, воспользовавшись перерывом, высыпали на улицу, а девочки остались заперты внутри: их всех изолировали в столовой, чтобы они могли посмотреть «Особую презентацию» коммивояжерки корпорации «Модесс», кипучей молодой женщины, чья работа заключалась в том, чтобы разъезжать по всей Новой Англии и показывать школьницам ролики о менструации. Когда видео закончилось, она раздала всем пробники гигиенических прокладок «Модесс», которые одиннадцатилетним девочкам были просто ни к чему: в 1983 году концентрация гормонов в американской еде еще не достигла таких пугающих значений и до полового созревания им всем было как до луны. Тем не менее большинство девочек были из бедных семей, и любая халява всегда становилась поводом для ликования.

Коммивояжерка показала им, как заворачивать в туалетную бумагу и правильно выбрасывать использованные прокладки. С улицы донесся звук мяча, ударившегося о биту, и радостное улюлюканье мальчишек. Кто-то заработал очко.

Вместе с прокладками им раздали буклеты из плотной бумаги с витиевато отпечатанным заголовком: Я взрослею, и мне нравится. Они были похожи на детские книжки со сказками; в каком-то смысле ими они и были. Главная героиня истории Пэтти переехала с родителями в большой город, но продолжила общаться со старыми подругами, Бет и Джинни, обмениваясь с ними письмами, что даже для 1983 года звучало диковато. Девочки делились новостями о школе и мальчишках, но в основном они обсуждали свои месячные и продукцию фирмы «Модесс»: они рассуждали о разных туманных явлениях, вроде «дней обильных выделений» и «дней скудных выделений», и можно ли во время месячных мыть голову и принимать душ.

Кто вообще задает такие вопросы? Кому может прийти в голову, что нельзя? Такие вещи понимала даже Клаудия, а понимала она немного. Свои знания о сексе она почерпнула в основном от Джастин, которая знала мало, но знала наверняка. Как только у Джастин начались месячные, Клаудии отчаянно захотелось тоже. В этом заключалась суперспособность Джастин: в ее исполнении что угодно, даже кровотечение из промежности, казалось гламурным.

К сексу это все, конечно, не имело никакого отношения. За подробностями Клаудия обращалась к телевизору. Завуалированных намеков на это действо, которое ведущий телеигры «Молодожены» называл «пошалить», было хоть отбавляй, а какая-то стоящая информация попадалась редко. В каждой серии «Лодки любви» хотя бы раз появлялась сцена, где на ручку двери кто-то вешает табличку «Не беспокоить».

Но что же происходило за этой дверью? Одни смутные предположения. Помощи от матери, естественно, не было никакой. Когда Деб была вынуждена заводить разговор об определенных частях тела – например, во время приучения приемышей к горшку, – она прибегала к эвфемизмам. Так, половые органы девочки назывались «принцесса», и летом 1981 года такое название стало причиной комичного недоразумения, когда Деб, обожавшая свадебные церемонии, подняла весь дом ни свет ни заря, чтобы посмотреть трансляцию королевской свадьбы. Когда принц Чарльз сделал леди Диану своей принцессой, приемыши не могли совладать с собой и сдержать смешки.

Ее мать обожала свадебные церемонии.

Учитывая уровень ее образования, Клаудия неплохо устроилась в жизни. Учитывая уровень ее образования, у нее уже должно было быть штук десять нежеланных детей и непреходящий сифилис.

Встреча с коммивояжеркой из «Модесс» не сделала