Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Утро следующего дня началось с того, что мимо моего уха что-то со свистом пролетело и разбилось о противоположную стену. Я разлепила глаза и посмотрела, что же это такое было.
Оказалось, что это мой будильник, который я захватила с собой в путешествие и который сейчас разбила Мариша. Совершенно непонятно, кстати говоря, почему она разбила именно мой будильник, потому что у нее самой имелся свой будильник, с которым она могла обращаться, как ей заблагорассудится.
— Мариша! — сердито прошипела я. — Ты что себе позволяешь?
Вместо ответа моя подруга повернулась носом к стене и захрапела.
— Мариша! — повторила я уже погромче. — Ты зачем разбила мой будильник?
— Ну и что? — пробормотала Мариша, у которой, похоже, начали просыпаться остатки совести. — Куплю тебе другой.
— Это, между прочим, не мой будильник, а папин. Он у него был очень точный. Хронометр. За двадцать лет службы ни разу не подвел. А теперь я даже не знаю, что папа мне скажет, когда я явлюсь обратно домой без его будильника. Он его во все командировки с собой брал!
— Дался тебе этот будильник! — садясь на кровати, с досадой сказала Мариша. — А зачем тебе понадобилось ставить его на такую рань? Посмотри, еще пяти утра нет.
— Так это же ты его вчера поставила на это время! — возмутилась я.
— Ты, ты, — поддержала меня проснувшаяся Юлька. — Еще бормотала, что встать нужно пораньше, чтобы до завтрака успеть осмотреть каменную арку.
— Ох, черт! — хлопнув себя по лбу, воскликнула Мариша. — И ведь точно! Надо же быть такой дурой, чтобы забыть, что случилось! Девчонки, вставайте скорей! Мы отправляемся осматривать место преступления.
В ответ Юлька застонала и зарылась с головой в подушки.
— Мариша, почему уж сразу и место преступления? — возразила я. — То, что у Ксюты было назначено там свидание, вовсе не значит, что ее обязательно убили. Она могла и сама поскользнуться.
— Вот это мы и пойдем сейчас выяснять, — сказала Мариша.
После этого нам не оставалось ничего другого, как вылезти из кроватей. И, не умывшись, не почистив зубы и вообще толком не приведя себя в порядок, отправиться по прогулочной тропе, ведущей к каменной арке. Как ни странно, при свете занимающегося рассвета дорога показалась нам гораздо короче и легче, чем вчера, когда мы тащились по ней в темноте следом за Греком.
До места, где погибла Ксюта, мы с подругами добрались всего за двадцать минут быстрого хода. После этого мы с Юлькой растерянно посмотрели вокруг и ничего нового не увидели. А Мариша пригнулась к земле и начала что-то там высматривать.
— Что ты там смотришь? — поинтересовалась я.
— Следы, — ответила Мариша.
Мы с Юлькой переглянулись. Мы все в данный момент находились на каменном плато шириной метра два и длиной метров в десять, на котором местами лежали камни большего или меньшего размера. Ни кустика травки, ни пятнышка зелени или кучки песка. Какие именно следы намеревалась увидеть Мариша на голом камне, для меня было загадкой.
— Вы обратили внимание, во что вчера была обута Ксюта, когда ее нашли? — спросила у нас Мариша.
— Нет, — протянула я. — Но должно быть, в спортивные тапочки.
— Какие тапочки! — возмутилась Мариша. — А во что она была одета, вы помните?
Мы с Юлькой поднапрягли наши умственные способности, но так и не сумели вспомнить, во что же была одета покойница.
— Она вырядилась как для свидания, говорю вам, — сказала Мариша. — Никакого домашнего халата и тапочек. На ней было шелковое медового цвета платье, отделанное серыми перьями с пуговками в виде ракушек. И туфли. Каблук на них был устойчивый, я посмотрела. Но он был подбит металлической подковкой с шипами. И от этих шипов на камнях остались следы.
Вот, можете сами посмотреть, если нагнетесь пониже.
Мы поспешно нагнулись и в самом деле увидели, что на камнях примерно на расстоянии полуметра находятся царапины, расположенные полумесяцем.
— Видите! — торжествовала Мариша. — Мы пойдем по этим следам и поймем, сама Ксюта рухнула с арки или ей кто-то помог.
Мы с Юлькой пожали плечами.
— Мы это узнаем только в том случае, если Ксютин таинственный знакомый тоже позаботился обуться в ботинки с шипами или хотя бы с подковками, — сказала я.
— Ладно, вам бы лишь критиковать, — рассердилась Мариша. — Не хотите помогать, идите домой.
Разумеется, домой, что бы под этим ни подразумевала Мариша, мы с Юлькой не пошли. А остались с ней и принялись высматривать следы Ксютиных туфелек на камне.
— Вот, сначала она шла вполне нормально, — говорила Мариша. — Торопливо, но осторожно. Потом вот на этом месте она остановилась.
Мы тоже остановились и огляделись.
— Да, похоже, она кого-то ждала на этом месте, — сказала я.
— И здорово нервничала при этом, — добавила Юлька. — Камень в этом месте просто исцарапан шипами ее туфелек. Она от нетерпения ходила взад и вперед.
— Может быть, ей было просто холодно, или она притоптывала от нетерпения, — сказала я.
— В любом случае она тут стояла не просто так, — подвела итог Мариша. — Она ждала кого-то, кто написал ей эту записку.
А потом, смотрите!
И она указала на следы Ксюты, которая резко бросилась бежать. Но бежала она не от страха, потому что бежала она не в направлении к дому, а в противоположном. Потом Ксюта, судя по следам, снова остановилась.
— Наверное, встретила своего знакомого, — сказала я.
И в самом деле, в этом месте был камень. И на него, как на лавочку, и уселись Ксюта и ее знакомый. Возле камня мы нашли табачный пепел. Насколько мы помнили, Ксюта не курила. Значит, пепел упал с сигареты, которую курил Ксютин знакомый.
Причем пепла было довольно много, а вот ни одного окурка мы не нашли. Судя по следам, сначала Ксюта сидела на камне довольно спокойно и двигаться никуда не собиралась. Но дальше случилось нечто, что нас озадачило. Ксютины следы неожиданно пропали.
— Что за странность? — удивлялась Мариша. — Вот они сели на камень, поговорили, встали, а Ксютиных следов нет.
— Может быть, Ксютин знакомый взял ее на руки? — предположила я.
— Хм! — хмыкнула Мариша. — Странно, почему мне самой такое простое решение не пришло в голову первой?
— Потому что еще не родился тот мужчина, который способен таскать тебя на руках, — хихикнули мы с Юлькой.
Мариша метнула на нас гневный взгляд, но промолчала.
Возразить было нечего. Мужик нынче измельчал. И поднять Маришу было дано далеко не всякому. А уж о том, чтобы понести ее на руках хотя бы метров двадцать, и речи быть не могло.