Элли прикусывает губу и не отвечает. Она думает, я ошибаюсь, делая вид, что все снова может вернуться на круги своя, – самая нелепая форма отрицания. Но она молчит, и я тоже. Я все устрою, сделаю так, чтобы мы снова оказались в безопасности. Я знаю, что смогу.

Я засыпаю где-то рядом с побережьем, солнечные лучи сверкают на воде, как бывает ранним утром. Я вспоминаю, что нахожусь на улице, только когда ударяюсь лбом о стекло из-за кочек на нашей подъездной дорожке. Открыв глаза, начинаю жалеть, что не могу остаться спать на подъездной дорожке и мне придется тащиться в дом. Коричневые и зеленые деревья снаружи немного размыты, даже когда джип тормозит. Маленькое белое кольцо мелькает слева от машины, появляясь и исчезая из поля моего зрения, и в глубине сознания всплывает какая-то легенда.

– Давай, спящая нечеловеческая девочка, – говорит Элли, заглушая машину и открывая свою дверь. Кольцо снова появляется, и понимание обрушивается на меня, как галлон ледяной воды, выплеснутый на голову.

Элли выскакивает из машины, и я выкрикиваю ее имя, а может, просто кричу, – не знаю. Но я не успеваю помешать ее ноге коснуться земли и приземлиться прямо в центр кольца из поганок. И менее чем через секунду она исчезает.

Грэн находит меня на улице, мои руки глубоко погружены в разрытую почву, а слезы застилают глаза и стекают по щекам. Мои вопли приобрели первобытный и гортанный отзвук.

– Фэй, – умоляет тихо она, успокаивающе поглаживая мое плечо.

Я срываюсь и кричу на нее:

– Они забрали ее! – Я сердито указываю пальцем на круг грибов, которые сохранила в целости, несмотря на желание вырвать их из земли и сжечь. Я знаю чертовы правила. Наизусть выучила.

А Элли – нет.

– Ты не… – голос Грэн срывается. – Так ты ничем не поможешь ей, – продолжает она. Имеет в виду дыру, которую я вырыла в центре кольца, словно через него собиралась вытащить Элли обратно за кончики пальцев. Как будто это Огненное болото, а я – Ужасный Пират Робертс. Но мы не в фильме. Мы в гребаной сказке о фейри.

– Ну разумеется, нет! – выкрикиваю я. В моих словах сквозит желчь, но злость направлена не на нее. Она это знает. И не отшатывается от меня. Близкое, ноющее чувство давит на мою кожу, умоляя вырваться наружу, быть хоть как-то использованным. Но я не знаю как. Не знаю что делать.

Грэн хватает меня, неистово орущую, за руки и притягивает к своей груди. Она удерживает меня, пока крики не перерастают в истошные рыдания, а чудовище внутри меня не съеживается под кожей. От меня пахнет рыхлой землей, а под моими ногтями чернеют полумесяцы грязи.

Всхлипывания затихают, а на душе остается лишь боль. Я смотрю на Грэн, и подступившая к нам темнота поражает.

– Они забрали ее, – шепчу охрипшим голосом.

– Я знаю, Фэй, – говорит Грэн.

– Что же нам делать?

Грэн отстраняется от меня и поднимается, чтобы осмотреть неповрежденное кольцо.

– Ничего, глупая девчонка. Ты же не желала иметь ничего общего с этим миром, помнишь?

Мое сердце разбивается на осколки, и еще один всхлип неожиданно вырывается из моей груди. Она жестока. Но жизнь с Народцем научила ее быть такой. Она жестока, но не ошибается.

Мне следовало убедиться, что Элли запомнила все истории. Я знала, что в детстве она их не слушала. Всегда надеялась на мою защиту. Когда все это завертелось, я должна была заставить ее выучить их. Должна была удостовериться, что она понимает, что Народец захочет вернуть своего подменыша. Но я не сделала ничего из этого, и они забрали ее, и в этом полностью моя вина.

И единственный способ вернуть Элли – отправиться за ней.

Хотелось бы мне, чтобы все было так просто. Но завеса перемещается, и я не знаю, где ее искать. От Грэн никакой пользы. Она списала меня со счетов и замкнулась в себе, скорбя по-своему. Но Элли не умерла, и я собираюсь вернуть ее. Осталось только найти способ.

– Даже если бы ты знала, как туда попасть, куда бы ты направилась? Что бы делала? Глупая девчонка, – ворчит она.

В ее словах есть смысл, но сейчас я не могу с этим справиться. Горе поглощает меня с головой, и я не могу позволить себе вновь впасть в это состояние. Меня трясет от необходимости придумать план, начать действовать.

Я могла бы вернуться на то же место, где была недавно, и надеяться, что проход вновь откроется. Провожу ладонями по столешнице рядом с кружкой, которую поставила для меня Грэн. Но напиток давно остыл.

А не могла бы я найти Гейджа, чтобы просить о встрече с ним? Пусть у меня и не было желания видеть его, но мой титул должен иметь хоть какой-то вес. Не то чтобы я ему доверяла. Я вообще никому из них не доверяю. Разве что…

Один из них обещал мне услугу.

Я резко выдыхаю и вскакиваю на ноги, опрокидывая табуретку. Грэн с опаской наблюдает за мной, но ничего не говорит. Я натягиваю сапоги, прыгая вверх-вниз на одной ноге, чтобы натянуть их на лодыжки.

Глаза Грэн прищуриваются, когда я стремглав несусь к двери. Она не спрашивает, но я задерживаюсь, прежде чем убежать.

– Мне нужны полевые цветы. – И захлопываю за собой дверь, когда выхожу.

* * *

Как выяснилось, отыскать фиалки почти нереально. Купить бы их где-нибудь, но тогда они перестанут быть полевыми. Думаю, Келлан – один из тех созданий, которые действуют исключительно в рамках своих жестких требований.

В конце концов примерно в пятидесяти футах от коттеджа я нахожу пучки самых разных цветов, растущих вдоль ряда деревьев за участком. Некоторые мне знакомы, например рудбекии, которые всегда любила Эмма. Я даже наткнулась на опушку с дикой лавандой. Этот аромат витает в моей небольшой комнате, напоминая о звездной женщине из Подземелья. Я перевязываю цветы лентой, которую Элли использовала раньше в качестве украшения.

Я никогда не ощущала себя так тревожно и нелепо, сидя в ожидании в комнате, всматриваясь в стену. Я провожу пальцами по поверхности, обводя линии, где листы бумаги пересекаются друг с другом. Пару лет назад я начала коллекционировать стихи. Даже не совсем стихи. Отрывки поэтических мыслей, фрагменты рассуждений, которые я нахожу в книгах, на страницах «Тамблера», иногда на «Пинтереста». Слова, которые трогают меня до глубины души, но которые я не в состоянии объяснить. Я распечатываю их и прикрепляю на стену. Коллекция разрослась и теперь занимает всю стену около моей кровати.

В окно раздается короткий, последовательный стук, и я резко оборачиваюсь.

– Привет, любовь моя, – приветствует меня Келлан через окно.

Я отодвигаю защелку на окне и распахиваю его. Он забирается в комнату, утратив при этом часть своего благородства.

– Я прошу тебя об услуге, – говорю ему без предисловий.

Он моргает.

– Я понял. Но что-то я не наблюдаю здесь фиалок, – он подносит букетик трав к своему носу, потом к моему. Я отталкиваю его от себя.