Давыдов подошел и сдержанно осведомился, не помешает ли он. Молодая мама не без интереса посмотрела на него и улыбнулась.

– Если не будете очень шуметь, то, думаю, не помешаете, – кокетливо сказала она, явно рассчитывая на продолжение беседы с интересным, элегантным незнакомцем.

Но Давыдов лишь сухо сказал: «Спасибо», сел на край лавки и, нервно поправив узел галстука, погрузился в мрачное раздумье. Женщина с большим любопытством украдкой поглядывала на него, но инициативы не проявляла. Так продолжалось до тех пор, пока за спиной Давыдова неожиданно не появился Пашка.

Он словно вынырнул из кустов или упал с неба. Давыдов мог поклясться, что абсолютно не заметил, как Пашка приближается. Но такое искусство отнюдь не восхитило, а только еще больше разозлило его.

– Тьфу, черт! – сказал он, порывисто вставая. – Ты меня напугал. Что за дурацкие номера – подкрадываешься, как… Мы что, в ниндзя играем?

– Ты просто невнимательный, дружище! – улыбнулся Пашка. – Ты очень рассеян, и у тебя расстроены нервы. Так нельзя…

Похлопывая Давыдова по плечу, он покосился на женщину с коляской, а потом с размаху сел на скамью рядом с ней и бесцеремонно сунул нос в коляску.

– Восхитительный карапуз! – равнодушно сказал он. – Подумать только, когда-то и я был так же чист и невинен! Пил одно молоко. Ну, я имею в виду – сосал грудь. Женскую грудь я, признаться, и сейчас иногда сосу, но, честно говоря, совсем с иными целями…

Молодая мама вспыхнула до корней своих золотистых волос, вскочила на ноги и, бросив на Пашку уничтожающий взгляд, быстро покатила коляску подальше от злосчастной скамейки. Давыдов посмотрел ей вслед со смешанным чувством стыда и раздражения.

– А ты, оказывается, еще и хам, – с отвращением сказал он Пашке. – Дешевый напыщенный хам. Я думал…

– А ты не думай, – спокойно сказал Пашка. – Потому что все равно ничего не придумаешь. Нам нужно поговорить без свидетелей. Чтобы удалить отсюда эту мадам, мне пришлось выбрать этот несложный, но действенный способ. Ничего личного, как говорится. Так что не переживай по пустякам и присаживайся! И запомни – я ничего не делаю просто так. Каждый мой шаг выверен и запланирован. Запомни это на будущее. А то вдруг опять начнешь мне читать мораль в самый неподходящий момент.

Давыдов с неохотой уселся и отвернулся.

– Ну и что ты теперь дуешься? – спросил Пашка. – Честное слово, я тебя не узнаю, Нобель! Ты как красная девица стал. Неудивительно, что об тебя вытирают ноги всякие подонки.

– Да пошел ты! – с ненавистью сказал Давыдов.

– Я помочь тебе хочу! Неужели не понятно? Ты попал в переплет, так ведь? И в одиночку тебе с этой проблемой не справиться. И ты еще обижаешься!

– Может, мне тебе спасибо сказать?

– Да не мешало бы! Но, впрочем, обойдусь без спасибо. А вот от небольшого гонорарчика не откажусь. Типа аванса, так сказать. Можно было бы и без аванса, но у меня накладные расходы, сам понимаешь…

Давыдов резко обернулся и в упор посмотрел на Пашку.

– Не понимаю, – сказал он. – Ты сейчас о чем?

– Да все о том же. О тех подонках, которые решили прибрать к рукам твое дело. Как ты догадываешься, я уже приступил к работе. Процесс пошел, говоря словами нашего первого президента. Останавливаться на полпути было бы глупо.

– Все равно не понимаю, – пробормотал Давыдов, чувствуя, что у него мгновенно пересохло во рту.

– Ну, брось! – усмехаясь, сказал Пашка. – Новостей не смотришь, что ли? Да у вас и без новостей, наверное, только об этом и говорят.

– О чем говорят? – тупо повторил за ним Давыдов.

– Ну ты, брат, меня удивляешь, – с некоторой тревогой произнес Пашка, внимательно оглядывая Давыдова с ног до головы. – Мы с тобой договор заключили? Джентльменский? Так вот, я приступил к его выполнению. Мог бы и догадаться. Но если уж ты настолько наивен, придется сказать тебе открытым текстом. Тебя что, не удивила печальная судьба господина Сергиенко?

– Что?! – Давыдов даже подпрыгнул на месте и вцепился обеими руками в лацканы Пашкиного пиджака. – Повтори, что ты сказал, скотина!

Пашка даже не вздрогнул. Он холодно посмотрел в глаза Давыдову и до боли сжал его запястья. Давыдов охнул и разжал пальцы.

– Так-то лучше! – неприязненно сказал Пашка, одергивая пиджак и продолжая сверлить Давыдова пронзительным взглядом. – Ты, знаешь, эти штучки брось! Мы теперь с тобой не только друзья, но и партнеры. Отношение должно быть соответствующее.

Давыдов медленно отполз по сиденью и с тихим ужасом проговорил:

– Ты в самом деле убил этого человека? Зачем?!

Пашка поморщился:

– Знаешь, тебе, как образованному человеку, должно быть известно понятие эвфемизм. Ни к чему произносить вслух то, что вслух произносить не принято. Для нашей же общей безопасности. И вообще, старайся поменьше говорить. Кстати, ты никому обо мне ничего не ляпнул?

Давыдов был настолько потрясен, что пропустил последний вопрос мимо ушей. Он схватился за голову и простонал:

– Я, наверное, схожу с ума! Боже, что происходит? Получается, из-за меня убили человека? Невероятно!

Пашка с большим любопытством некоторое время наблюдал за ним, а потом сочувственно сказал:

– Да, ты настоящий реликт! Последний романтик! Зря я, наверное, с тобой связался. Не будет тебе в этой жизни счастья. В общем, смотри, если ты не в состоянии принять правила игры, то давай на этом закончим. Твоя судьба – тебе решать. Только выплати мне за работу семь тысяч долларов, и мы в расчете. Мне и самому уже не хочется тебе помогать. Мне тоже не в кайф париться впустую.

– Ты хочешь, чтобы я выплатил тебе семь тысяч долларов за убийство Сергиенко? – глухим голосом спросил Давыдов. – Так вот какова твоя работа!

– Знаешь, у меня такое впечатление, что ты уже продал меня органам и явился сюда с записывающей аппаратурой под рубашкой! – насмешливо сказал Пашка. – Ты так строишь нашу беседу… Ну да черт с тобой! Да, я хочу семь тысяч. Но ты ошибаешься, думая, что выполненная работа не стоит таких денег. Во-первых, это не кошку дверью прищемить. Нужно было все продумать, определить приоритеты, выстроить сценарий… Ладно, что тебе объяснять! Не хочешь платить? Не надо. Я и это переживу. Только прошу тебя, не будь идиотом и не беги сейчас в милицию. То, что произошло, касается тебя не меньше, чем меня. Твое положение всем известно. У меня лежит список твоих врагов, составленный тобой, да и я молчать не стану, если меня повяжут. Получишь лет пятнадцать как организатор заказухи. Тебе это надо?

Давыдов на какое-то время потерял над собой контроль. Лицо его исказилось. Он попытался вцепиться Пашке в горло, выкрикивая бессвязно:

– Ах ты, сволочь!.. Мразь!.. Подонок!..