на траве, остановились.

Долго мы жадно глотали воздух, глядя в чистое голубое небо. Всех трясло. Потом, когда первый страх прошел, мы поднялись на ноги.

— Мы ничего не скажем, дяденька! — передразнивая тон Артема, произнес Генка. — Чего ты перед ним как ребенок начал?

— Как ребенок? — злобно прошипел Артем. — Да я тебе жизнь спас, балда ты дубовая! Ты что, не понял, кто это был?

— Кто?

— Бандит!

— Опять началось! Выдумывать начинаешь. Что тут бандиту делать? — возразил Генка. — Грибы что ли собирает, хех? Или ягоды?

— Может, и собирает, — предельно серьезным тоном ответил Генка. — Не ягоды конечно, но грибы вполне возможно.

— Да о чем ты? — совсем растерялся Генка.

— Степана Кривого помнишь, с Речной?

— Которого прошлым летом зарезали в драке?

— Ну. Знал, что он наркоманом был?

— Знал.

— А откуда он наркотики брал, не догадываешься?

— Ну, покупал, наверное, где-то, — пожал плечами Генка.

— Сам делал! Он мне рассказывал как-то, подпил портвейна, у него язык и развязался, вот он и наболтал. Говорит, выбираются они с таким же дружками в лес, на особые поля, где нужная травка растет, раздеваются до трусов и бегают там.

Генка рассмеялся.

— Зачем⁈

— Пыльцу собирают, дурак ты! — не больно шлепнул Артем друга по затылку. — Она к телу прилипает. Потом трут руками кожу. Получается такой темный как будто бы пластилин. Вот его с табаком мешают и курят. А еще мак как-то вываривают. Там много всяких хитростей есть.

— И к чему ты мне это сейчас все рассказал? — не понял Генка. — Думаешь, этот бугай тоже до трусов раздевается и бегает в траве как слон? — Генка задумчиво почесал подбородок. — На него в принципе много налипнет, такая площадь тела огромная! Да пальцы вон какие крепкие, такими раз потрет — вместе с кожей все снимет!

— Может, и не бегает, — пожал плечами Артем. — А вот мухоморы вполне себе собирает. А может быть… — Артем сделал паузу, а тон голоса совсем понизил. — Может быть, и не сам все это делает. Может быть, он в рабстве людей держит. Кто его знает?

Эта версия повергла Генку в шок, он вытянулся в лице, уже совсем по-другому взглянул на своего собеседника.

— В рабстве?

— В рабстве, — кивнул Артем. — Так что не надо мне тут говорить про то, что я как ребенок перед ним. Я вам жизни спас, могли бы хоть и спасибо сказать.

Парень скрестил руки на груди, надулся.

— Вечно ты, Артем, выдумаешь какую-нибудь чушь, да так ловко все обернешь, что мы тебе еще и спасибо должны сказать! — ответил Генка.

— Артем прав, — кивнул я. — Может быть, и не наркотики он тут делает, но вот беглым зеком вполне может быть. Так что спаслись мы чудом.

Парни повернулись ко мне, а я коротко рассказал им о своих наблюдениях, и о ноже, который увидел в кармане.

— Я тоже его видел, — кивнул Артем, хотя я сразу же понял, что он привирает — стоял он чуть правей и вряд ли мог видеть карман.

— Вот ведь поход! — злобно процедил Генка. — Сначала заблудились, потом приключения в электричке, потом медведь, теперь еще этот бандит. Знал бы, что так будет, вообще бы не поехал.

— Ладно, хватит тебе ворчать, — сказал я. — Давайте лучше продолжим поиски наших товарищей.

— А чего их искать? — улыбнулся Артем. — Вон они, там!

Он кивнул в сторону кустов.

— Слышите их голоса?

Я прислушался и вскоре и в самом деле услышал едва различимые голоса. На негнущихся ногах мы двинули туда.

За кустами оказалась небольшая полна с речушкой, возле которой и расположились остальные наши ребята.

— Вон они где! — воскликнул Клим, увидев нас.

— Парни, — шепнул нам Артем. — Давайте им про бандита и про дом не рассказывать?

— Почему?

— Володька если узнает, сразу же группу развернет домой.

— А я бы и пошел домой, — пробурчал Генка, хотя по глазам было понятно — он хочет продолжить поход и дойти до Каменки.

— Ну так и иди! — злобно проворчал Артем. — Расскажи — и иди. Сделай всем приятное. Они тебе все спасибо будут говорить весь обратный путь домой. А Дубинин еще долго смеяться будет над нашим снаряжением, которое мы даже не доставали. Вот такие вот горе-альпинисты. А еще Володьке он грамоту выпишет. И больше никогда в руководители группы не поставит. Давай, чего смотришь? Иди, расскажи!

— Чего ты разворчался? Ладно, молчать я буду. Пошли быстрей!

— Вот и хорошо.

Мы подошли к ребятам, тепло обнялись.

— А Марина где? — спросил Артем.

— Тут я, — тихо ответила та, выглядывая из-за Клима.

Вид у девушки был не самый лучший, лично поцарапано, одежда в грязи.

— Что случилось? — спросил я, подсаживаясь к девушке.

— С медведем в догонялки играла! — съязвила та.

— Цела? Не укусил?

— Не укусил, — ответила девушка.

Потом, едва не плача, произнесла:

— Я ногу сломала!

— Что-о⁈ — протянули одновременно Артем и Генка.

— Покажи, — сказал я.

Девушка скривилась, но кивнула:

— Правая.

Я осторожно снял со ступни девушки ботинок, оглядел лодыжку.

— Я бежала, ногу неудачно поставила, на какой-то скользкий камень наступила, и… боль была страшная! Мне уже не до медведя было. Я так орала, что он, наверное, сам испугался больше меня. Если бы не Володька, который услышал мой крик, так бы и осталась там. Сюда меня принес. Потом и остальные пришли.

— Я же сказал, что к воде нужно идти, — гордо ответил Артем.

Генка махнул ему — мол, не до тебя сейчас.

— Распухло все, — шмыгая носом, произнесла Марина.

— Распухло, — кивнул я. — Так больно? А так?

— А хруст слышала? — заинтересованно спросил Генка.

— Какой еще хруст? — не поняла девушка.

— Ну кость хрустела?

— Сейчас у тебя захрустит! — пригрозила Марина ему кулаком.

— А что? Я с медицинской целью интересуюсь.

— Не переживай, нет у тебя перелома, — произнес я, заканчивая осмотр.

— Как это? — округлила глаза девушка. — Нет перелома?

— Нет. А вот растяжение есть. Поэтому и припухлость. Но тебе повезло. Скажи спасибо, — я кивнул на обувку девушки — кеды с высокой окантовкой, — им. И хорошей крепкой шнуровке. Благодаря этому перелома и не случилось.

— Просто растяжение? — не могла поверить собственному счастью девушка, удивленно глядя на кеды.

Я тоже смотрел на нехитрую обувку, с удивлением отмечая, что они очень похожи на те, что нынче были в моде в моем времени. Да, имелись отличия — и в резине, и в ткани, причем в лучшую сторону для тех, на какие я сейчас смотрел, — но общая форма и модель были списаны почти один в один.

— Так значит, мы можем идти дальше в поход? — осторожно, словно боясь спугнуть нас, спросил Клим.

— Нужно наложить на растяжение холодный компресс — это снимет опухоль, а там уже видно будет. Ну и тугая повязка понадобиться. Но все конечно от Марины зависит и от ее самочувствия.

— Холод я обеспечу! — тут же засуетился Генка.

И полез в реку, доставая оттуда холодные камни.

Мы приложили их к ноге девушки.

— Марина, может, все-таки, обратно пойдем? — предложил Володька.

— Нет! — почти вскрикнула девушка. — Я не позволю из-за меня отменять поход. Андрей же сказал, что сейчас пройдет. Подождем немного — и двинем в путь. Я правда уже лучше себя чувствую. Уже почти совсем не болит.

Володька сомневался. На одной чаше весов был привлекательный поход и восхождение на высоту. А с другой — ответственность, про которую говорил Дубинин. Рисков группой было ни в коем случае нельзя.

— Я в ответе за вас, вообще-то, — произнес он.

— Ну вот и отвечай, — отмахнулась Марина. — Сказано же тебе, что все в порядке. Я уже боли не чувствую, камни и в самом деле помогают. Принеси лучше новых. Вон, смотри!

Она продемонстрировала ему лодыжку. Опухоль и в самом деле начала сходить и все оживленно загалдели.

— Ладно, подождем, — махнул рукой Володька и полез опять в реку.

Лечение Марины затянулось, да и голод стал уже одолевать всех, поэтому решили разбить лагерь, хотя Артем и был против, уверяя, что лучше уйти из этих мест как можно дальше. Но никто его не поддержал.

Развели костер, в котелке согрели воды и сварили макароны. Закинули туда тушенки и лука. Запах пошел такой, что у всех свело желудки. Нарезали хлеба, серого, ржаного, ноздреватого. Генка достал сало.

Мы накинулись на еду и буквально в течение пяти минут опустошили емкость. Впрочем, досталось всем по-честному, и никто не остался голодным.

Разыграли в «камень-ножницы-бумага» кому мыть котелок. Выпало Генке, он честно выполнил задание. Заварили в эту же посудину чай. И идти уже