И потому однажды, уютно устроившись в МОЗЛ в секции десертов, они придумали довольно примитивное кодовое слово.

«Спасай».

Предполагалось, что кодовым словом не будут злоупотреблять, но его неизменно будут уважать. Сначала спасение, и уже потом вопросы. При его отправке вместе с адресом это означало, что одному из них отчаянно нужно, чтобы второй его вытащил – с вечеринки ли, с занятия или с незадавшегося свидания. Сам Виктор ни разу не имел счастья пойти с Анджи на свидание, будь оно задавшимся или нет, если не считать тех совместных трапез, которые у них порой происходили после того, как они выручали друг друга. Виктор их считал – те вечера, проведенные в бургерной рядом с университетом, когда они делились друг с другом молочными коктейлями. Он предпочитал шоколадный, а она вечно выбирала какую-нибудь жуткую смесь с массой сиропов и топингов, но в итоге он все равно никогда не запоминал их вкус, а помнил только, как от холода губы у Анджи становились краснее, и как они почти касались друг друга носами, пытаясь пить одновременно, и как на таком близком расстоянии он мог разглядеть зеленые искорки у нее в глазах. Он медленно ел картошку фри и рассказывал ей об идиотах из своей учебной группы. Она хохотала, добирала ложечкой остатки коктейля и признавалась, насколько неловко сложилось ее свидание. Виктор закатывал глаза, слушая перечень очередных ляпов, и думал о том, что он бы сделал все иначе, и как хорошо, что кто-то – кто угодно – довел Анджи Найт до того, что она попросила ее спасти.

Попросила его.

Спасай.

Виктору уже полтора года не приходило в голову использовать это кодовое слово. Последний раз был еще до Эли – и, уж конечно, до того, как Эли с Анджи стали неразлучной парочкой, но она все равно явилась его спасать.

Она остановила свою малолитражку на стоянке прямо у того места, где ждал ее Виктор, который наполовину вылез, наполовину вывалился в то же окно, в которое выбросил родительскую книгу. И на мгновение (очень короткое мгновение), когда он залез в машину и еще не объяснился, они словно вернулись на первый курс, когда были только они двое, сбегающие от неудачного вечера. Ему безумно захотелось, чтобы она поехала к их прежней бургерной. Они завалились бы за столик, и он сказал бы ей, что вечеринки не стали лучше, а она бы стала смеяться – и все как-то наладилось бы.

Но тут она спросила, где Эли, и мгновение миновало. Виктор закрыл глаза и попросил, чтобы она отвезла его к техническим лабораториям.

– Они закрыты, – сказала она, хоть и повернула в нужную сторону.

– У тебя есть ключ-карта.

– И что все это значит?

Виктор сам себя удивил, ответив правдиво. Она знала про курсовую Эли, но Виктор сообщил ей о самом последнем открытии – о роли ОКС. Он рассказал ей о своем желании проверить эту теорию. Он изложил ей свой план. Единственное, о чем он ей не стал говорить, так это о том, что Эли уже успешно это проделал. Это он пока утаил. И надо отдать Анджи должное: она его выслушала. Она вела машину, стискивая руль так, что костяшки побелели, и сжимая губы, и не мешала Виктору говорить. Он закончил как раз в тот момент, когда она заезжала на стоянку у технических лабораторий, но она ничего не сказала, пока не припарковалась. Выключив двигатель, она повернулась к нему.

– Ты с ума сошел? – спросила она.

Виктор с трудом улыбнулся:

– Не думаю.

– Так, дай разобраться, – сказала она. Короткие рыжие волосы обрамляли ее лицо: зимой они начинали сильно виться. – Ты считаешь, что если умрешь и сумеешь вернуться, то превратишься в кого?.. В одного из Людей-Икс?

Виктор засмеялся. В горле у него першило.

– Я рассчитываю на Человека-Молнию. – Его попытка задать шутливый тон не удалась: на лице у Анджи по-прежнему читалось нечто среднее между потрясением, ужасом и раздражением. – Послушай, – он перешел на серьезный тон, – я понимаю, что это звучит безумно…

– Ну еще бы. Потому что это и есть безумие. Я не собираюсь помогать тебе кончать с собой.

– Я не хочу умирать.

– Ты мне только что сказал, что хочешь.

– Ну… не хочу остаться мертвым.

Она потерла глаза, ткнулась лбом в руль и застонала.

– Ты мне нужна, Анджи. Если ты мне не поможешь…

– Не смей выворачивать это вот так!..

– …то я просто снова попробую сделать это один…

– Снова?

– …и сделаю нечто идиотское, от чего не смогу восстановиться.

– Мы можем найти тебе психиатра.

– У меня нет тяги к суициду.

– Да, зато есть мания.

Виктор откинул голову на кресло. У него в кармане зажужжало. Эли. Он не стал отвечать на звонок, зная, что уже через несколько секунд Эли позвонит Анджи. У него мало времени. Явно недостаточно, чтобы убедить ее помочь.

– Почему ты не можешь просто… – пробормотала Анджи в сторону руля, – ну, не знаю… Устроить передоз? Что-нибудь мирное.

– Боль важна, – объяснил Виктор, мысленно ежась. Значит, ее не так уж расстраивает то, что он делает. Только то, что он привлек к этому ее. – Боль и страх, – добавил он, – это два фактора. Черт, Эли убил себя в ванне со льдом!

– ЧТО?!

Он выложил этот козырь с мрачной торжествующей улыбкой. Виктор знал, что Эли еще ничего не сказал Анджи. Именно на это он и рассчитывал. По ее глазам было видно, что она чувствует себя преданной. Она вытащила ключ из зажигания, вышла, захлопнула дверь и привалилась к ней. Виктор тоже вылез из машины и обошел кругом. На снегу оставались его следы. Через затемненные стекла он увидел на водительском сиденье ее мобильник, где вспыхивал красный сигнал. Виктор перевел взгляд на Анджи.

– Когда он это сделал? – спросила она.

– Вчера вечером.

Она посмотрела на тонкий слой снега, накрывший бетон между ними.

– Но я заходила этим утром, Вик. Он выглядел нормально.

– Вот именно. Потому что это сработало. И опять сработает.

Она застонала:

– Это безумие. Ты сумасшедший.

– Ты ведь знаешь, что нет.

– Но зачем бы ему…

– Он тебе ничего не сказал? – разбередил ей рану Виктор, который уже дрожал в одном пиджаке.

– Он в последнее время был странным, – пробормотала она, но тут же сосредоточилась уже на нем. – То, о чем ты меня просишь… безумие. Это же пытка.

– Анджи…

Она сверкнула на него гневными глазами:

– Я вообще тебе не верю. А если что-то пойдет не так?

– Не пойдет.

– А если все-таки?

Его телефон злобно зажужжал в кармане.

– Исключено, – ответил он максимально хладнокровно. – Я принял пилюлю.