– А город, – спрашиваю я, – Китеж, откуда он взялся?

– Турка скакал, – ответила Татьяна Горняя, – скакал по версте шаг. Господь и пожалел город из-за праведников, скрыл его от турки. Есть об этом летопись, зашита она в книгу Голубиную. Та книга весом полтора пуда, запирается винтами и лежит промеж Нижнего и Козьмодемьянска. Никто из простых людей той книги не видел. А видел ее один Максим Иванович из деревни Шадрино. Он списал летопись и теперь пишет и продает по полтиннику.

Летопись о невидимом граде – книжечка в темном переплете с писанными киноварью заставками, с черными большими славянскими буквами».

В библиографическом каталоге солидных библиотек можно найти повесть Веры Жаковой «Град Китеж».

Кто она такая? Что это за книга?

Обидно, но сейчас это имя известно в основном только специалистам. Книги ее больше полувека не переиздавались. Но стоят за ними и талант, и необычная, трагическая судьба.

С фотографии на первой странице смотрит на нас жизнерадостная девушка в очках. Ну, нет – настоящая писательница должна выглядеть по-другому, серьезней, что ли…

Родилась она в Симбирской губернии, впрочем, сейчас село Никулино – в Порецком районе Чувашии. Юные годы Веры Жаковой прошли на Дальнем Востоке, в Благовещенске. Четырнадцатилетней школьницей она решилась послать свои стихи Горькому, который в ту пору жил в Италии. И получила ответ – стихи Алексей Максимович оценил не особенно высоко, зато дал добрые рекомендации, пожелал удачи. Жакова не отказалась от намерения писать. Горький по-доброму отозвался о ее первой прозе. Вообще, их переписка – интереснейшее чтение. Великий писатель как истинный наставник умел давать советы, не поучая, не обижая, – весело, легко. В одном из писем он предложил девушке поехать в нижегородский край, посоветовал исторические темы, над которыми она смогла бы успешно работать, одна из них – Китежская легенда.

Жакова быстро освоилась на новом месте. Одним из ее первых путешествий по краю стала поездка на Светлояр. Болезнь оборвала ее жизнь в 23 года, но как много Жакова успела! Появились и быстро стали популярны у тогдашних читателей ее исторические повести – о прошлом Поволжья. Написаны они были легко, емко, на едином дыхании, с хорошим знанием деталей. Среди них – «Град Китеж» – о молодом правдоискателе Семене Рындине. Он уходит искать праведный город.

«Раньше казалось, что Китеж – выдумка Воробья, сказочный символ радости, во имя которой живут и умирают люди. Но странницы, проезжие мужики, деревенские ребятишки уверенно и охотно объясняли дорогу в невидимый город. Семен шел. Солнце звенело хрустальной зыбью лесных озер. Ожерелья самоцветной росы приносила путнику ночная прохлада. Семен шел. И луна блестела, как самая высокая маковка Китежского собора.

…К озеру Светлояру, на котором стоит невидимый град, пришел он вечером. Аметистовые сумерки прятались меж деревьев. На берегу, в старообрядческой часовне, светился красный огонь. Семен постучал.

Из кельи вышла старуха.

– Бабушка, где здесь Китеж?

Старуха улыбнулась:

– В двух саженях, налево, будут Китежские ворота. А около той березы Воздвиженский монастырь. Подальше – губная изба да базарная площадь.

И, задумчиво глядя, как ветер колышет бирюзовую, лунным светом обрызганную воду, старуха прибавила:

– Сейчас в Китеже всенощный отходят… Слышишь, народ из церкви пошел?.. А ночью будет виден прекрасный город. Избы лазоревые, соборы из чистого золота, на серебряных яблонях жемчужные плоды.

Трое суток прожил Семен у Светлояра. Видел, как молился счастливому городу черный народ. Видел, как собирают песок, по которому ходят счастливые люди. Светились янтарные зори – это сияли китежские купола; шелестел озерный камыш – это на китежском базаре шумел народ.

Какая-то странница рассказала Семену легенду, что, когда в Китеже кто-нибудь засмеется, в Светлоярском лесу расцветает новый цветок, Семен собирал ландыши, и казалось, что их жемчужные колокольчики звенят то как песенка Саламаниды, то как скоморошьи, веселые небылицы.

Старица Аграфена из часовни прочитала ему летопись о князе Георгии, укрывавшемся здесь от Батыя. Семен усмехнулся. Не князю, а прекрасной мечте о счастье молились богомольцы.

На четвертый день, поцеловав место, где стоит большой собор, Семен взял китежской земли и ушел на Волгу. Страшное буйство окончательно овладело им. Нищие создали сказочный Китеж…

…Говорят, что ярмарку к 1817 году перенесли от Макария в Нижний потому, что житья не стало на Волге от разбойничьей шайки Семена Рындина».

Вера Жакова писала в 30-х годах «не о том»: она не рассказывала о «сложных социальных процессах, происходящих в советской деревне». Ее героями стали люди далекого прошлого: строитель Московского Кремля Аристотель Фиоровенти, зодчие Федор Конь и Василий Баженов, провинциальный художник Александр Ступин, Иван Кулибин… Но ее печатали и с удовольствием читали. Потому что талант всегда актуален.

«Комсомольская правда» поместила некролог Веры Жаковой в марте 1937 года. Ее бумаги оказались в Нижегородской областном архиве. Но о последних днях молодой писательницы ничего не было известно.

Несколько лет назад мне позвонил мой добрый знакомый историк-краевед Сергей Баев и сказал, что на нижегородском Бугровском кладбище совсем недалеко от входа он обнаружил могилу со старой металлической табличкой: «Вера Николаевна Жакова. 1914–1937». И мы с друзьями поставили на этой могиле памятник – чтобы место не потерялось…

Миллионы паломников встретил на своих берегах Светлояр. Были это и крестьяне из заволжских деревень, из старообрядческих скитов, и люди, державшие сюда путь издалека, и славные русские писатели, желавшие побыть хоть немного рядом с чудом, и художники.

60-е годы ХХ века стали временем своего рода повторного открытия русской древности, Русского Севера. Временем, когда молодые люди осознали свою сопричастность и с судьбами полузабытых храмов, и с древними легендами, и с родной природой, по-своему хранящей память множества поколений.

Так легко представить себе на берегу Светлояра совсем еще юного тогда Юрия Адрианова – недавнего студента-филолога, а теперь уже популярного среди горьковской молодежи поэта, журналиста недавно созданного областного телевидения. Он только что соскочил с рюкзаком из кузова грузовика. Пыль на дороге через льняное поле была мягкой и теплой. Он вышел к озеру, сел на пригорок под соснами и счастлив этой своей встрече со Светлояром, ощущением своей молодости и того, что многое еще впереди.

Паломница на Светлояре. Фото 1931 года

Он пишет сценарий фильма «Дорога на град-Китеж». Это будет поэтическое слово об этом крае. Появятся на экране и плотогоны, и геологи, и мастера хохломской росписи, и крестьяне. Закадровый мудрый и спокойный голос Марка Бернеса (сумели-таки договориться о приезде в провинцию знаменитого певца и артиста!) будет рассказывать Китежскую легенду. И на музыку знаменитой «Сечи при Керженце» молодые горьковские кинематографисты снимут этот лес. Даже не столько сам его – резкое, страшное движение по нему: так мчались навстречу друг другу русские ратники и воины Батыя, сшибаясь, натыкаясь на ветки деревьев. Я смотрел этот фильм несколько раз и так и не смог понять, как, его строя, поэт подводит зрителя к тому острому, но простому и правильному ощущению, что жители этих мест – это и есть потомки китежан.