был в виде драгоценного камня на обоих концах, но ткань майки не позволяла мне разглядеть больше. Звук дрона заставил нас разойтись, и Динара села в свою машину. До сих пор она избегала интервью и вообще не искала камер.

Это не изменилось в течение следующих нескольких дней. Мы с ней провели еще три ночи в одном и том же месте, но чем дольше длилась гонка, тем меньше мы разговаривали. Усталость становилась слишком заметной. Но даже просто сидеть рядом с Динарой перед голубым газовым пламенем казалось правильным. Мне нравилось ее общество, возможно, потому что она относилась ко мне как к нормальному парню, без всякого почтения или уважения. У меня было чувство, что она без колебаний надерет мне задницу, если я вкину какую-нибудь гадость.

Я ждал, что она снова заговорит о своей матери или моих братьях, но она этого не сделала. Возможно, это тактика, и я определенно все еще опасался ее. У нее имеется причина быть здесь, и все же я не мог держаться от нее подальше.

Однако в последние две ночи я старался не отставать от ведущего дуэта. Динара и еще две машины следовали за нами не слишком далеко. Я финишировал вторым, возможно, я мог бы выиграть, если бы не решил провести несколько ночей рядом с Динарой, но не жалел об этом. Ей удалось финишировать четвертой. Дима, травмы которого, как и ожидалось, помешали ему, приехал одним из последних. Он выглядел по-королевски взбешенным во время церемонии награждения, особенно когда мое имя назвали вторым.

Он встал рядом с Динарой, которая наблюдала за происходящим, скрестив руки.

До следующей гонки оставалось семь дней.

Когда я спустился с трибуны победителей с бутылкой шампанского, Динара направилась ко мне. Я стряхнул с себя нескольких девчонок, которые пришли поздравить меня и узнать, изменилась ли моя позиция насчёт секса с ними — нет.

— Ты не просто слова и громкое имя, Адамо. Ты можешь гонять на машине, должна отдать тебе должное, — произнесла Динара.

Я усмехнулся.

— Спасибо. Это не единственный мой талант.

Динара подняла бровь.

— Может, когда-нибудь ты продемонстрируешь мне и другие свои таланты.

Я сделал глоток шампанского и протянул бутылку Динаре.

— Когда захочешь.

Динара взяла бутылку и сделала несколько глотков, прежде чем вернуть ее мне и наклонилась ближе.

— Возможно, после следующей гонки. А до тех пор мне придется вернуться в Чикаго.

Ее губы коснулись моей заросшей щетиной щеки — вчера я подстриг бороду, потому что она стала слишком дикой. Ее глаза поймали мои, и, черт, мне крышка. Мне хотелось отвести ее к машине, установить палатку и поглотить.

* * *

Я не видел Кейджей уже пару недель и остался бы в лагере и не вернулся бы домой после семидневной гонки, если бы не понимал, что должен уладить с ней все как можно скорее. Мне казалось неправильным держать ее на заднем плане, когда мои мысли постоянно вращались вокруг другой, даже если у нас с ней нет отношений. Обещание поцелуя и еще чего-то задержалось между мной и Динарой в последние несколько дней, и я определенно хотел выполнить это обещание.

В тот момент, когда я вошел в квартиру Кейджей, она сделала движение, будто хотела поцеловать меня, но я схватил ее за плечи, останавливая.

— Я…

— Кто-то есть да, — тут же сказала она, понимающе улыбаясь.

Тень сомнения промелькнула на ее лице. Она сделала шаг назад. Как обычно, она была только в белье, и на мгновение я подумал, не забрать ли свои слова обратно. Я ничем не был обязан Динаре, и мы с Кейджей не единственные друг у друга…

И все же я слишком заботился о Кейджей, чтобы держать ее в неведении.

— Не совсем. Пока нет. Может быть, никогда…

Она жестом пригласила меня войти и закрыла дверь.

— Но твой интерес задет. Я думаю, это так не по Фальконе с твоей стороны не спать с кем попало, даже когда ты все еще не уверен насчет девушки.

Я с мрачным смехом опустился на ее диван.

— Не делай из меня святого. Я не…

Кейджей накрылась халатом, прежде чем сесть рядом со мной.

— По сравнению с твоими братьями, ты святой.

— Я не тот парень, которого ты встретила в первый раз, — пробормотал я.

Это одна из причин, почему я не часто возвращался в Вегас. Люди всегда принимали меня за мальчика, которым я был, когда я безвозвратно изменился за эти годы.

Она задумчиво улыбнулась.

— Я буду скучать по оргазмам.

— Ты должна все бросить и работать только в баре, тогда ты сможешь найти парня, который будет доставлять тебе оргазмы.

Она пожала плечами.

— Скоро. А до тех пор деньги мне пригодятся. Мы ещё увидимся?

Я колебался. Я хотел видеться с ней, потому что помимо секса у нас было много важных разговоров, но я не был уверен, что быть просто друзьями будет легко. Я не был уверен в истинных чувствах Кейджей по отношению ко мне.

— Я буду очень занят гонками в ближайшие несколько месяцев, но я хочу остаться друзьями.

— Я уже большая девочка, Адамо.

— Как насчет того, чтобы просто посмотреть, как все пойдет, просто быть друзьями?

Она кивнула.

Когда час спустя я вышел из ее квартиры, с моих плеч свалилась тяжесть. Я понял, что мои сексуальные отношения с Кейджей помешали мне преследовать Динару, как я хотел, но теперь ничто больше не мешало. Возможно, Динара была плохой идеей. Скорее всего да, но я хотел ее, и дело было не в огромных эмоциях или браке. Я хотел повеселиться, и у меня было чувство, что Динара тоже этого хочет, даже если у нее тоже имеются скрытые мотивы в поисках моей близости.

* * *

Что-то в поведении Адамо изменилось, когда он вернулся из поездки в Вегас. Он казался менее отстраненным, и взгляды, которые он бросал на меня, не нуждались в особой интерпретации. Адамо хотел залезть ко мне в трусики. Я не хотела, чтобы он пытался. Меня влекло к Адамо. Он полная противоположность Диме, моему единственному парню, и, возможно, это отчасти объясняло его особую привлекательность. Дима, конечно, тоже это заметил, что еще больше испортило его мрачное настроение после катастрофических результатов в семидневной гонке.

Мы с ним сидели на одном из бревен, разложенных вокруг ревущего костра в центре лагеря после первой гонки семидневного круга. Многие другие гонщики также присутствовали, болтая и выпивая, празднуя еще один более или менее успешный гоночный день. Раны